Почувствуй меня
Шрифт:
Как мальчишка, но мне жалко было обижать девушку. Всё же она была так мила, взволнована, но больше из-за того, что я сам был готов к ночи с ней.
Алекс
Да что же это такое? Издевательство – иначе не назовешь.
«Парень, ты Алекс?» А потом попросить телефон Кати.
Нет, он, конечно, сначала поиграл в папу медведя: «кто сидел на моём дорогом стульчике, то есть байке?», но потом-то всё закончилось
Блин, это ревность? Да, это ревность. Особенно она накрыла, когда этот вер с платиновой косой практически не отходя от меня стал звонить Кати и мурлыкать с ней почти на инфразвуке:
«Добрый вечер. Мы сегодня встретились с Вами на заправке. Меня Инголфр зовут».
О, его, оказывается, зовут Инголфр! Ценная информаця!
«Не поверите, я специально вернулся на заправку, но Вы уже уехали».
Да, я специально скрываю свои запахи под этой автомобильной химией.
Да, почему-то именно сегодня, когда я впервые почувствовала как увлажнилось и потекло моё влагалище, этот придурок Боб рукожопо опрокинул литровую бутыль с ацетоном.
И всё равно он должен был узнать меня!
Стоп, возьми себя в руки, почему ОН должен был тебя узнать? Опять нелепый вопрос – зачем ему это делать, если в мире полно красавиц на стройных ногах. Зачем ему МЕНЯ узнавать?
Слезы душат. В голове сумбур.
Я даже не хочу знать из каких недр нашего салона и для чего проклятый Боб вытащил этот бутыль, но опрокинул он её именно рядом со мной.
Теперь он у меня будет заниматься исключительно снятием лако-красочного покрытия с автомобилей. И на первых двух я забуду предложить ему маску. Нет, я вообще не буду предлагать ему маску, пока сам не догадается. Я коварно усмехнулась. Градус настроения чуть приподнялся.
От ацетоновой атаки окружающие потеряли обоняние на ближайшие сутки, и я в том числе. Папочка, быстренько прихватив Боба, свалил, к альфе. Ему же нужно рассказать альфе о неадекватном норвежце.
Я осталась одиноко ремонтировать эту рухлядь дяди Ганса, дышать оставшимися парами ацетона. Я даже дочинила Ford.
Почти успокоилась, но тут опять появляется этот «Инголфр». И для чего? Для того чтобы подтвердить, что я парень и взять телефон Кати.
Слезы просто выстрели из глаз.
Нет, так нельзя. Всё он уже уехал. Пусть встречается с Кати. Надо ей позвонить пусть обрызгается из флакончика «Радость леса». Волк Инголфр оттрахает её до состояния нестояния. Пусть, так ей и надо.
Градус настроения чуть дёрнулся вверх и я нажала на дозвон к папе.
– Пап, ты скоро? – протянула я, когда он принял мой вызов.
– Девочка моя, ты как? – не давая мне вклинится зачистил папа, – у нас всё еще воняет ацетоном? Я буду завтра к обеду, хотя ты помнишь сегодня же день летнего равноденствия.
Я не помнила о том, что сегодня равноденствие, но вспомнила, что завтра полнолуние. Значит, если альфа оставляет папу на эту ночь, то и три следующих его не будет дома.
– Про равноденствие я забыла, – призналась я, сдерживая всхлип. – Но я вспомнила, что завтра полнолуние. Тебя не будет дома три ночи или четыре.
– Солнышко, не грусти. Не представляешь, как разрывается моё сердце, что ты не с нами. Ну, ты же понимаешь, что и не обратится во время полнолуния для меня подобно отрыву от души.
Собственно это так и есть. Поскольку в полнолуние воздействие луны на веров особенно сильно, необратившийся вер будет страдать физически.
Папа продолжил:
– Сходи, посиди с ночными заправщиками, веселее будет.
– Нет, не будет. Сегодня дежурит Мартин, к нему жена придет.
– А, да, точно. Ну, придумай себе какое-нибудь развлечение. Любое! Только дом не спали, – хохотнул папа.
Мне стало веселее.
– Пап, надо что-то решать с этим рукожопом Бобом. Сил моих уже нет.
– Не поверишь, я уже все решил! Пока мы ехали, я уговорил его, что ему нужно искать новую работу. Он сначала испугался, что я его увольняю, стал говорить, что они живут с мамой вдвоем, и мама будет очень расстраиваться. Короче, давил на жалость как мог. Тогда я предложил ему работать у нас пока он не найдет другое место и даже пообещал сам поспрашивать у знакомых. На этом мы договорились. А за бутыль ацетона я у него из зарплаты удержу.
Мне стало намного легче. Какой же папа молодец всегда знает, как меня поддержать.
– Пап, я доделала машину Ганса.
– Хорошо я скажу ему, чтобы забирал. Если приедет без меня, расчетай его без скидок.
– Хорошо. Договорились. Пока. Целую.
– И я тебя! – папа отключился.
Я опустила роллставни автосервиса, на всю высоту которых была надпись «CLOSE», и уныло поковыляла в наш с папой дом, пристроенный к автосервису.
Опять одинокая ночь. Опять эти ужасные мысли об одиночестве и ненужности.
Я НИКОМУ НЕ НУЖНА – это девиз моей жалкой жизни.
Недоволчица, которая из-за старой раны в ноге не может оборачиваться.
Я обернулась в первый и последний раз, когда мне исполнилось двенадцать лет. Помню этот фейерверк запахов и звуков. Помню восторг от слияния с новым телом и его возможности недоступные в человеческом.
На следующий день нас отследили. Стреляли серебряными пулями. Хорошо, что стрелки были не меткими.
У папы пуля застряла между ребрами, пришлось вынимать. Мне пуля попала в ногу и видимо прошла на вылет, но с это времени рана не заживает и кость раздроблена.