Под акацией Запада

Жак Кристиан

Такова была катастрофа, которой опасался Ка: оказаться не в состоянии привести в порядок памятники плато Гиза. И этот призрак сбрасывал камни и вызывал несчастные случаи. Все знали, что речь шла о томящейся душе, вернувшейся на землю, чтобы сеять несчастья среди живых. Несмотря на все свои знания, Ка не удалось помешать ему наносить вред.

Когда он увидел приближающуюся колесницу Рамзеса, у которого он попросил помощи, Ка вновь обрел надежду. Но если царь потерпит неудачу, придется

объявить часть плато Гиза закрытой территорией и смириться с тем, как приходят в ветхость шедевры древних зодчих.

— Ситуация ухудшается, Ваше Величество, никто не хочет здесь работать.

— Ты произнес необходимые заклинания?

— Они не принесли результатов.

Рамзес посмотрел на пирамиду Микериноса с мощным гранитным фундаментом. Каждый год фараон приезжал в Гизу почерпнуть энергию строителей, воплотивших в камне лучи света, соединяющие землю с небом.

— Ты знаешь, где прячется призрак?

— Ни один ремесленник не осмелился пойти за ним.

Царь заметил старого каменотеса, продолжавшего есть, и подошел к нему. Застигнутый врасплох каменотес уронил кусок хлеба и пал ниц перед владыкой Двух Земель.

— Почему ты не убежал с остальными?

— Я… я не знаю, Ваше Величество!

— Ты знаешь место, где прячется призрак, ведь так?

Солгать царю значило навеки погубить себя.

— Проводи нас.

Дрожащий старик повел царя по улицам усыпальниц, где покоились верные слуги Микериноса, и в потустороннем мире продолжавшие исполнять желания владыки. Некоторым усыпальницам было более тысячи лет, они требовали ремонта, что не преминул заметить опытный глаз Ка.

Каменотес вошел в небольшой дворик под открытым небом, земля которого была усыпана осколками известняка. В углу — нагромождение небольших глыб.

— Это здесь, но дальше не ходите.

— Кто этот призрак? — спросил Ка.

— Один скульптор, его память не была почтена, и он мстит за это.

Судя по иероглифическим надписям, покойный руководил во времена Микериноса строителями.

— Уберем эти глыбы, — приказал Рамзес.

— Ваше Величество…

— За работу.

Показалось отверстие прямоугольного колодца. Ка бросил туда камешек, его падение казалось нескончаемым.

— Более пятнадцати метров, — заключил каменотес, когда услышал звук удара камешка о дно колодца. — Ваше Величество, не подвергайте себя опасности в этой адовой пасти.

Вдоль стены висела веревка с узлами.

— И все-таки туда нужно спуститься — решил Рамзес.

— В таком случае рискну я, — сказал ремесленник.

— Если ты встретишь привидение, — заметил Ка, — ты сможешь произнести заклинания, которые помешают ему навредить?

Старик опустил голову.

—

Как верховному жрецу, — сказал старший сын Рамзеса, — эту задачу следует выполнить мне. Не запрещай, отец.

Ка начал спуск, который показался ему бесконечным. На удивление, дно колодца не было темным: от известковых стен исходил странный свет. Наконец, верховный жрец ступил ногой на неровную почву и пошел по узкому коридору, тот заканчивался поддельной дверью, на которой был изображен покойный, вокруг этого изображения были высечены иероглифы.

Тогда Ка понял.

Широкая трещина пересекала по всей длине камень с изображением покойного, обезображивая его лик. Не имея возможности воплотиться в живой образ, дух зодчего превратился в злобный призрак, упрекающий живых за то, что они презрели его память.

Когда Ка выбрался из колодца, он был в изнеможении, но сиял от радости. Как только поддельную дверь восстановят и лицо покойного снова будет с любовью вылеплено, колдовство исчезнет.

Глава 42

Возвратившись в Пи-Рамзес, Урхи-Тешшуб не переставал злиться. Под неусыпным наблюдением Серраманна во время бесконечного путешествия, вынужденный бездействовать, лишенный информации он горел желанием истребить весь Египет, начав с Рамзеса. Он едва выносил любовный натиск слащавой Танит, которая требовала свою ежедневную порцию удовольствия.

И вот она появилась, полуголая, в облаке ароматов:

— Дорогой… хетты!

— Какие еще хетты?

— Сотни… сотни хеттов наводнили центр Пи-Рамзеса.

Урхи-Тешшуб схватил финикийку за плечи:

— Ты случаем не сошла с ума?

— Но так утверждают мои служанки.

— Хетты атаковали, они ударили в сердце царства Рамзеса… Это же невероятно, Танит!

Урхи-Тешшуб оттолкнул жену и надел короткую тунику в красно-черную полоску. Возбужденный, как во времена своего величия, он вскочил на коня, готовый броситься в битву.

Хаттусили свергнут, сторонники войны победили, египетские заградительные линии были преодолены в результате внезапного нападения, и судьба Ближнего Востока изменилась!

На большой аллее, ведущей из храма бога Птаха к царскому дворцу, ликовала пестрая толпа.

Ни одного воина, никаких следов сражения.

Сбитый с толку Урхи-Тешшуб обратился к добродушному стражнику, который участвовал в веселье:

— Кажется, хетты наводнили Пи-Рамзес?

— Истинная правда.

— Но… где они?

— Во дворце.

— Они убили Рамзеса?

— Что за глупости?.. Это первые хетты, которые прибыли посетить Египет, и они привезли подарки нашему государю.