Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству
Шрифт:
Кстати, вопросу о закупках доброкачественного продовольствия уделяется место и в Морском уставе Петра Великого:
«Офицеры, командующие кораблями военными. повинны удаляться как возможно от покупки в местах, в которых чают быть моровой болезни. А когда необходимая нужда случится, для взятья воды, или дров и прочих вещей неотлагаемых, тогда надлежит послать офицера, дабы матросов не допустил из тех поветренных мест что покупать или брать».
Теперь перенесемся с судов вице–адмирала Рожественского на несколько месяцев назад — в Порт–Артур июня 1904 г. Крепость уже некоторое время блокирована японцами, и уже начинает ощущаться недостаток продовольствия.
Слово вахтенному начальнику крейсера «Новик»
«...В Артуре уже начинал чувствоваться недостаток в провизии, но зато водки было сколько угодно; на пристанях Восточно–Китайского Общества были сложены колоссальные штабели ящиков с этим зельем, которое потому только не было выпито, что генерал Стессель [262] приказал налагать жестокие наказания за пьянство, а офицеров, замеченных в этом, обещал предавать суду; также к его распорядительности надо отнести то, что в Артуре за всю осаду цены на продукты в магазинах оставались нормальными, так как малейшее увеличение их грозило конфискацией; на китайцев это распоряжение, к сожалению, не могло распространяться; цены на привозимые ими продукты — зелень, живность и скот достигли сказочных размеров: за пуд картофеля платили уже в июне 9 рублей, а цена курицы достигала 5–6 рублей; нечего и говорить, что к концу осады цены эти еще увеличились втрое.
262
Генерал–лейтенант Анатолий Стессель (1848–1915) был начальником Квантунского укрепленного района.
Благодаря предусмотрительности командира «Новика» ни команда, ни офицеры ни разу не нуждались в провизии. Получив в свое распоряжение дачу одного из офицеров, за городом, капитан 2го ранга Шульц [263] приобрел заранее стадо коров, которые паслись под наблюдением матроса–пастуха, причем некоторые из них отелились, и в то время, когда на судах флота ели одну солонину, мы могли посылать в подарок друзьям то окорок телятины, то свежего мяса. Штук полтораста кур постоянно неслись, снабжая нас свежими яйцами и даже высиживали цыплят. Свиньи, бараны, гуси, утки — всего было запасено в изобилии.
263
Михаил (Максимилиан) Федорович Шульц.
На «Новике» нашлись два огородника, которые посеяли в начале осады всякую зелень, и в июле мы имели свой картофель, лук, столь необходимый в осаде, и другие овощи. В конце июля, когда на береговых позициях начали резать ослов, команда «Новика» ежедневно получала свежее мясо. Не раз вспомнишь добром такого заботливого командира, благодаря которому одна из главных тяжестей осады — дурная пища и даже голод была устранена».
На кораблях в дальних походах, естественно, насадить огород было невозможно. Вот и мечтали в офицерских каютах и матросских кубриках о таких «деликатесах», как картофель, лук, чеснок и пряная зелень.
Вот отрывок из рапорта командира броненосного фрегата (крейсера) «Адмирал Нахимов» капитана 1–го ранга Карла Карловича Деливрона от 11 ноября 1888 г.:
«Во время стоянки в Фунгале [264] мы приобрели покупкой 370 ведер красного вина для команды по 1 руб. 28 коп. за ведро и свежую провизию, платя по 5 руб. 12,29 коп. за пуд [265] мяса, по 2,87 коп. за пуд зелени и по 3 руб. 27,8 коп. за пуд белого хлеба; за пресную воду брали по 3 руб. 50 коп. за тонну».
264
Город Фуншал (остров Мадейра).
265
Русский
Для справки приведем цены на некоторые товары из данного списка на рыках Москвы на середину января 1888 г.
Фунт [266] средней баранины стоил 14 копеек, говядины — восемь копеек, а свинины — девять копеек. Пуд весового пшеничного хлеба отдавали за два рубля 80 копеек, пуд ржаного — за 75 копеек.
Теперь перейдем к другой части, от которой напрямую зависело состояние, как офицеров, так и матросов — к корабельной медицине. Тем более что положение старшего судового врача можно сравнить с главой современного Минздрава — естественно, в корабельных масштабах.
266
Около 400 г.
Особое отношение к здравоохранению на борту корабля заложил еще сам Петр Великий. Как известно, при необходимости царь часто занимался самолечением, для чего возил с собой своеобразную аптечку — сундучок, разделенный на множество отсеков. В них, как вспоминают очевидцы, были различные порошки и микстуры, пузырьки, пробирки, ступки с пестиками и т. д.
Морской устав Петра требовал от врачей немало. В частности, медик, помимо своих прямых обязанностей, должен был следить за тем, «дабы больным пища была по определению давана добрая». В противном случае он был обязан докладывать командиру корабля.
Проступки лекарей и врачей должны были караться жестоко:
«Запрещается лекарю ни чего не брать с матрозов и с солдат больных или раненых, под штрафом возвращения того, что возмет и лишения своего жалования.
...Ежели лекарь своим небрежением и явным презорством [267] к больным поступит, отчего им бедство случится, то оной яко злотворец наказан будет, яко бы своими руками его убил, или какой уд [268] отсек. Буде же леностию учинит, то знатным вычетом наказан будет, по важности и вине смотря в суде».
267
Презрение, высокомерие.
268
Часть тела — рука, нога и т. д.
Уже в Петровские времена список необходимых на судне инструментов и препаратов занимал в Морском уставе две с половиной страницы. Полный текст этого крайне интересного документа с пояснениями можно найти в приложениях.
В дальнейшем состояние медицинской части флота во многом зависело от морского начальства. Так, адмирал Федор Федорович Ушаков требовал от командиров подчиненных ему кораблей собирать в портах сведения о заболеваниях населения, предоставлять отпуска после выписки моряков из госпиталей, а также создавать в местах массовых заболеваний специальные лазареты и изоляторы.
Главное медицинское управление в Российском Императорском флоте появилось в 1812 г. Во главе его стояли генерал–штаб–доктор флота и его помощник.
Естественно, сила медицинской части корабля напрямую зависела от его размеров. Например, на небольшом бронепалубном крейсере 2–го ранга «Изумруд» имелся лазарет на семь коек, аптека и специальная ванная. Рядом размещалась каюта судового врача. Как сразу же отметил вновь назначенный судовой медиктитулярный советник [269] Владимир Семенович Кравченко, прямо за переборкой лазарета находилось машинное отделение. В тропиках это могло означать убийственную жару в помещении.
269
Врачи Российского Императорского флота носили гражданские чины. Чин титулярного советника соответствовал штабс–капитану.