Под чёрным солнцем
Шрифт:
— С чего вдруг помоями-то? — недоуменно спросила Лариса. — Вроде для неё не должно было стать неожиданностью, что ты с папой останешься. Она ведь, я так понимаю, со своим шведом давно уже встречалась, и папа всё прекрасно знал?
— Да, шведы — они по этой части неторопливые, если и делают даме предложение — так только после пары лет знакомства, — подтвердила Валя. — Так всё и было, папа уже и ревновать перестал, даже с Хольгером этим нормально познакомился, и тут я в аварию попала! Ехала в автобусе, а в него грузовик врезался, в самую середину… Они же как договорились? Что я уеду с мамой, а на
— Добрый вечер, дамы! — подмигнул Страж Вихрей. — Прошу прощения, Кристина у вас сумочку забыла. Меня зовут Артур, а вы, я так понимаю, Валя и Хомка?.. Валь, ну конечно же, дело тут не в бедности! Дело в стыдности, и не в российской, а в советской! Совкам стыдно было признаться самим себе, что в Советском Союзе столько нездоровых людей, вот и запрятывали их с глаз подальше.
— Так Советского Союза-то давно уже нет? — Валя не сразу поняла, что имеет в виду Артур.
— Как политического строя — нет, а вот Совок в головах — к сожалению, очень у многих остался. И мама твоя, уж прости, тоже в Совке застряла. На редкость точное слово, кстати! Ведь совок — это приспособление для переноса мусора с пола в пакет, так? Ну вот и Совок — это тоже приспособление для переноса всякого феодального мусора в головах из девятнадцатого века в конец двадцатого. А некоторые и в двадцать первом всё до мусорного пакета не донесут!
— Ой!.. — прыснула Хомка. — Простите, смешно…
— Да и мне сейчас не без того, — повеселела Валя. — Но тогда я на маму очень обиделась, и папа тоже. Жизнь-то вокруг постепенно к лучшему менялась — не для меня, конечно, — а она принципиально ничего замечать не хотела, даже того, что пандус этот пресловутый у нас в доме давно уже сделали! Ну была у неё мечта — вырваться из «рашки», и не абы куда на пособие, а в обеспеченную жизнь — так вот она, сбылась, за что меня-то грязью поливать? Недавно только поняла, что я, получается, взяла и обесценила её мечту! Она-то небось хотела, чтобы рядом была дочка, которой можно хвастаться: «А вот вкусняшка! Когда я маленькая была, у меня такого не было! Правда, хорошо, что мы теперь в цивилизованной стране живём?» А дочка её мечту не то что не разделяет, а даже понять не может — ну какие такие «вкусняшки» есть в Швеции, которых в России нет? Сомалийские мигранты, что ли?
— Вот именно, — понимающе посмотрел Артур. — Зато в России есть феи!
— В Швеции вообще-то тоже, — улыбнулась девушка. — Я тогда и с господином Лильонквастом полетать не отказалась бы![3] Но вот чем больше
* * *
— Стихиаль, именем Наталия, приглашается войти, — голос Средоточия, казалось, подмигивал, сам открывая тяжёлые двери. — Ну? Опять какое-то исключение в вашем мире?
— Да, — нервно выдохнула фея. — Скажи, может ли посвящение Лесной Сестры свидетельствовать маг Огня?
— Вопрос поставлен неправильно, — с иронией отозвался голос. — Может, конечно, если есть хотя бы рот, чтобы кольцо зубами взять и девиз произнести. Но тебя же не это интересует, так ведь?
— Вредный ты! — Ната, рассмеявшись, ненадолго задумалась, уточняя свой вопрос. — Тогда так: «Получит ли Лесная Сестра дополнительно силу Огня, если её посвящение свидетельствует Страж Драконов?»
— Вот теперь ты спросила именно то, что имела в виду. Наталия, это не я «вредный», это тебе подобает выражаться точно, ты же не просто сестра ордена Пути — ты Стихиаль, не забывай! И между прочим, ты всё-таки кое-что не уточнила, а именно — то, что речь не о Первой ученице. Теперь отвечаю на вопрос: да, получит, но только непосредственно от стихиали Огня и только в том случае, если это соответствует её служению.
— То есть это общий принцип? — сообразила Ната. — Возможны даже онтологические отклонения от канона, если того требует служение конкретной феи?
— Ты становишься мудрой, — голос одобрительно хмыкнул. — Да, именно так. Если это действительно часть её служения, то она, как ты знаешь, может даже родить! Кстати, Оля — уже полная фея, так что следите, чтобы она не примерила чьи-нибудь регалии, не только Дашины.
— Да-а? А чем это опасно?
— Пробудится способность появляться.
— Ох… — фея живо представила себе потерявшегося младенца, неосознанно оказавшегося непонятно где. — Мы-то думали, что года в четыре, если есть дар, возьмём её в ученицы.
— Есть, не сомневайся! Наследственный, но только один — или распознавать камни, или снимать боль. А в ученицы её брать не надо, свои регалии она примет сама. Только постарайтесь, чтобы Оля как можно раньше смогла не просто сунуть палец в кольцо, а понять, кто она такая, что она делает и зачем. Всё равно ведь до маминых камешков доберётся — что ты, детей не знаешь?
— Постараемся, конечно! — обеспокоенная Ната уже прикидывала, сможет ли Даша хотя бы к трём годам объяснить всё это самой Оле. — А Динара — фея или нет?
— Скорее да, чем нет, раз она с вами по предчувствию Воды, — разъяснил голос Средоточия. — Но тут без всяких исключений — если да, то сначала станет просто ученицей. Чьей — это уж вы сами решайте.
— А Лену можно уже посвящать? — вспомнила фея. — С одной стороны, она к этому давно готова, а с другой — ей даже пятнадцати нет.