Под чёрным солнцем
Шрифт:
— Согласна! — расцвела эггла, каким-то шестым чувством внезапно увидевшая впереди долгую и, конечно же, очень гармоничную жизнь.
* * *
— Привет, странница по мирам! У тебя опять какая-то загадка? — подмигнула Асфиоль.
— Нет, на этот раз дело более приземлённое, — засмеялась Леренна. — Конечно, очень хочется узнать, откуда взялось Средоточие Стихиалей на Тарлаоне, но сейчас я не за этим. Ты не знаешь, кто-нибудь из наших сестёр может восстановить палец на руке?
— Если его не хватает, я правильно поняла? Я в принципе могу, но только вырастить кость
— Так не хватает только кончика пальца с ногтем, все суставы на месте! — обрадовалась тарлаонка. — Сможешь?
— Тогда смогу, — Асфиоль задумалась, что-то соображая. — Но палец так и останется без ногтя, у меня получится только удлинить его, но не восстановить те ткани, которых нет. И расти он будет довольно долго, я могу открыть рост, но опять же не сделать его очень быстрым.
«Регенерация», — поняла Леренна, уже прилично поднаторевшая в учёности технологических миров. — «Но нужен ещё ускоренный рост и… как же это называется, когда из одной клетки потом образуются разные ткани? Так, ускоренным ростом на Земле Аня балуется — уже что-то…»
— Ты вспоминаешь, кто на Земле мог бы присоединить свой дар к моему? — тем временем спросила Асфиоль. — Всё правильно, иногда нам приходится работать вместе. Ну что, есть кто-нибудь на примете?
— Аня и… Я вспомнила!
* * *
— Я совершенно не представляю, каким образом вы это делаете, но, получается, сказке тоже нужна наука? — улыбнулся Иван Алексеевич.
— Да, — подтвердила Ната. — И не только наука, но и руки мастера. Нужно же будет сначала удалить все рубцы.
— Ну и где мне оперировать? — огорчился старый хирург. — Я так понимаю, нужно будет в присутствии фей? Да и руки уже не те.
— А у вас дома — никак?
— Да хоть сейчас, — Иван Алексеевич подмигнул феям и ученицам, которых было шесть — кроме Первой сестры, присутствовали Леренна, Аня, Валя, Гражина и Белка. — И простите уж старика, что прибедняюсь. Лерочка, спасибо, вы действительно поправили мне руки, а то я боялся за скальпель браться после того микроинсульта! Дело только за самой пациенткой, так? А она-то кто? Случайно не фея?
— Ученица, — тепло улыбнулась Леренна. — Но уже может принять полное посвящение. Знаете, что я поняла? — теперь она обращалась уже ко всем. — Полной феей ученица становится не при посвящении и даже не тогда, когда у неё получилось появиться, а тогда, когда смогла помочь кому-то своим даром! Принятие регалий — по большому счёту, уже формальность.
— Именно, — загадочным взглядом посмотрел на неё хирург. — И настоящим врачом становишься отнюдь не тогда, когда получаешь диплом… Девочки мои! — глаза Ивана Алексеевича стали совершенно мальчишескими. — А меня вы пригласите на посвящение этой ученицы в феи? Что-то мне подсказывает, что оно не обязательно происходит в кругу одних лишь Лесных Сестёр, ведь так?
— Ага! — озорно рассмеялась Аня. — На моём посвящении Белкина мама была. Ой, я придумала! А давайте Хомку прямо у Ивана Алексеевича и примем в полные феи?
* * *
Посмотрев на Лесных Сестёр в последний раз перед началом операции, хирург не смог сдержать смеха —
Что ж, пора приступать! Он сделал первый надрез скальпелем и с облегчением отметил, что с обязанностями анестезиолога Даша справляется прекрасно — пациентка не отдёрнула руку и не состроила мучительную гримасу. Дальше было его мастерство — привычное и любимое. А ещё дальше будет мастерство уже не его и непривычное, но тоже заранее любимое.
Вот и всё! Он сделал свою работу, и Даша, похоже, тоже. Теперь трудиться предстояло феям, и Иван Алексеевич встал, освобождая им место.
— Тяни, — сказала Асфиоль Ане, открыв рост. — Стоп! — произнесла она через полминуты. — Гражина, действуй! — ша’альская фея заранее выучила нужные русские слова, чтобы хирург тоже понимал её.
На пальце тем временем начал проступать ногтевой валик, из которого вскоре показалась и крошечная полоска растущего ногтя, и Гражина выдохнула:
— Получилось! Ой!.. — выложившаяся до конца начинающая фея пошатнулась и начала падать — прямо на Ивана Алексеевича.
«Ничего удивительного», — взволнованно подумал старый хирург, помогая девочке прилечь на диван. — «Первая операция — да в тринадцать лет! Да, мы любим сказки, и мы знаем, как трудно в них приходится Золушкам без фей. Но почему-то никто не задумывается — а легко ли самим феям?»
* * *
— Иван Алексеевич, ну давайте я вам хоть полы вымою, — несмело предложила Хомка. — А то ведь буду просто трястись и стесняться, что такие драгоценности придётся надевать, — девушка ждала свои регалии, за которыми Ната уже отправилась к гному-ювелиру. — Да и не привыкла я без дела сидеть.
— Не надо, Тамарочка, — ласково посмотрел хирург. — Вы ведь после операции… тьфу ты, у вас же абсолютно нормальный палец, невероятно! Хотя, знаете, я уже устал удивляться вашим чудесам — то Наточка прямо из Сибири пациента доставляет, то Леночка спасает человека, который потерял почти всю кровь. А насчёт полов не беспокойтесь — они у меня всегда чистые, я всё-таки врач! Давайте лучше чаю выпьем, — он налил дегтярного цвета заварку в две небольшие чашки. — А вы, такое впечатление, с юга? Говор немножко не московский.
— Краснодарская я, — Хомка тихо улыбнулась. — Была. А теперь не знаю какая. Стоит в паспорте регистрация в Нижегородской области, но я туда так и не добралась, денег не хватило. И не хочу уже — мы смотрели, там полуразвалившийся домик в глухой деревне. Сад я, конечно, приведу в порядок, но дом-то не отстрою сама! Да и боюсь одна жить.
— То есть вам просто купили какую-то развалюху где попало, чтобы была формальная регистрация? — сразу понял Иван Алексеевич. — А родители-то ваши где?