Под чужим именем
Шрифт:
— Я хочу найти дешевый отель на пару ночей, пока отец не пришлет мне деньги.
Мужчина указал на здание на другой стороне улицы:
— Вот чистый и недорогой отель. Скажите им, что вас прислал Альфред.
Она улыбнулась:
— Хорошо, спасибо.
Женщина за стойкой регистрации сразу же приняла ее и сама проводила в номер. Когда Ханна сказала, что ей нужен телефон, чтобы позвонить в США, женщина дала ей свой мобильный.
Но Ханне так и не удалось дозвониться до отца. К концу дня она смирилась с тем, что останется
В первый день после отъезда Ханны Зейл жаждал мести. Он хотел догнать ее и заставить страдать так же, как страдал он сам.
На второй день он все еще злился и планировал месть, но теперь ему хотелось сделать с ней, с ее телом… что-то приятное. Он ненавидел себя за то, что думал о ней, а еще больше — за то, что желал ее. Она обманула его, разыграла его, и он должен был бы презирать ее.
Но он не мог. Потому что… любил ее.
До нее он любил лишь однажды — шесть лет назад, когда жил в Мадриде. Она была блистательной испанской красавицей, умной и веселой, но, когда погибли его родители, он ушел из футбола, порвал с ней, вернулся в Рагуву и больше никогда не оглядывался назад. Он знал, как не оглядываться на прошлое, как быть суровым и безжалостным. Но когда он думал о Ханне, ему не хотелось быть суровым и безжалостным — и все же он знал, что найдет ее и заставит заплатить за содеянное.
На третий день утром он начал искать информацию о ее местонахождении. К полудню его усилия так и не увенчались успехом, и он обратился к Креку. Оказалось, ему нужно было начинать с Крека, потому что тот уже знал, где искать Ханну.
— В отеле «Дивок», ваше величество, под именем Ханны Смит.
— Откуда вы узнали?
— Ее высочество легко заметить, и слухи о ней быстро распространяются.
— Мне никто ничего не говорил.
— Все знали, что вы несчастливы с ней…
— А знали ли почему?
Крек пожал плечами:
— Влюбленные ссорятся…
— Гости знают, что свадьба отменяется?
— Да, но они надеются, что вы опомнитесь и простите ее.
— Этого не случится.
— Что ж, дело ваше.
— Крек, я знаю, вы слышали, как мы ссорились, а также знаю, что половине людей во дворце известна правда о ней. Она — не Эммелина д’Арси, а американская самозванка.
— Да, ваше величество.
— Крек!
Дворецкий поклонился:
— Вы пойдете искать ее?
— Да.
Зейлу было неприятно ехать в отель в сопровождении охраны, но и один он не мог поехать — существовали определенные правила. Даже у себя на родине он должен был думать о собственной безопасности.
Женщина на стойке регистрации была очень любезна — она сразу же провела Зейла и четырех его охранников на первый этаж, где находилась комната Ханны Смит. Зейл постучал в дверь — раз, потом другой. Наконец Ханна чуть приоткрыла дверь и выглянула наружу — бледная, со спутанными волосами и глубокими тенями под глазами. Шторы в
Она изумленно посмотрела на него:
— Что вы здесь делаете?
— Я не знаю, — мрачно ответил он. — Можно войти? Коридор — не лучшее место для личных разговоров.
Она кивнула.
Пока охранник Зейла ждал в холле, Ханна раздвинула шторы и расправила смятое покрывало на кровати. Зейл оглядел маленькую, скромно обставленную комнату с букетом фиалок на столе.
— Почему вы все еще здесь?
Она вздрогнула от его резкого тона:
— Потому что у меня не хватает денег, чтобы уехать.
— Вы должны были сказать мне.
— И что бы вы сделали? Рассмеялись бы мне в лицо? Или бросили бы меня в тюрьму?
Он пожал плечами:
— Я был зол. И до сих пор злюсь.
Она села на кровати:
— Мой отец отправил мне кредитную карту и паспорт экспресс-почтой — они должны прийти сегодня. Я скоро уеду.
— Если я арестую вас, вы никуда не уедете.
— Так вот почему вы привели сюда столько охранников! Ожидаете, что я буду царапаться и кусаться?
— Похоже, вас не очень-то мучает совесть.
— А что еще я могу сказать, кроме того, что уже сказала? Я уже сто раз извинилась, причем абсолютно искренне…
— Так извинитесь еще раз.
По ее спине пробежали мурашки.
— Мне очень жаль.
— И это самое искреннее ваше извинение?
— Я принесла вам искренние извинения два дня назад, но вам было плевать.
— Ну и что? Я хочу услышать их снова. Хочу, чтобы вы доказали свою искренность.
— Как?
Он окинул ее жарким взглядом с головы до ног:
— Уверен, вы можете что-нибудь придумать.
— Вы вышвырнули меня из дворца, а теперь ждете, что я приглашу вас в свою постель?
— А почему нет?
— Потому что я не хочу спать с вами, — со злостью ответила она. — Вы вели себя отвратительно. Подло и жестоко.
— Согласен. Так как вы собираетесь удовлетворить меня?
— Никак.
— И все же вы это сделаете.
Он подошел совсем близко к ней. Бежать было некуда — за дверью стояло четверо охранников.
— Но зачем? — прошептала Ханна, облизывая губы.
— Потому что я помню, что вы сказали мне ночью после бала. Вы влюбились меня с первого взгляда. Может, вы и это выдумали, как и все остальное?
Она посмотрела ему в глаза, чувствуя его напряжение. Он едва сохранял самообладание.
— Нет, — тихо проговорила она. — Я действительно влюбилась в вас с самого начала. Я понимала, что притворяться Эммелиной нехорошо, но мне так нравилось быть рядом с вами…
— Вам нравилось быть со мной?
Она кивнула:
— Больше, чем с кем-либо еще.
Он запустил руку в ее волосы:
— Мне тоже ни с кем не было так хорошо, как с тобой.
Ее сердце забилось быстрее.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Зейл.