Под чужим солнцем
Шрифт:
Мила не понимает, почему мне пришлось практически отказаться от своей обычной жизни, чтобы ухаживать за папой.
– Он ведь справляется сам, – говорит она, хотя не имеет ни малейшего представления о том, как у него дела. Мила почти никогда не приходит к нам, она слишком занята. Они собираются строить веранду, и это займет всю осень. Она предпочитает встречаться у себя, на вилле в Оксие, родители мужа помогли им купить ее.
Иногда мне кажется, что моя старшая сестра предпочла бы забыть о том, где она выросла. Что она стыдится своего происхождения – ребенок-иммигрант из бедной части Мальмё, – и она
Я вылезаю из душа и думаю, что не буду смотреть на мобильный. Но он просто притягивает меня. Прошло более полутора суток с того момента, как Кристиан Валлин постучал в мою дверь, а с Дани я так и не смогла связаться.
Я одеваюсь, захожу с телефона на самый крупный сайт новостей и сразу же натыкаюсь на фотографию блондинки. Как я и ожидала, ее пропажа – новость номер один, я внимательно читаю. Линнея Арвидссон, 22 года, бесследно исчезла. В пятницу утром она вышла из дома на лекции в университете Мальмё, с тех пор ее никто не видел. В тот же вечер ее молодой человек Ричард Бофорс объявил ее в розыск. «Линнея не из тех, кто уезжает куда-то, не предупредив. Когда я выяснил, что ее мобильный выключен, я понял, что с ней что-то случилось. Поэтому я прошу всех, кто думает, что видел Линнею, обратиться в полицию. Нам нужна ваша помощь. Любая информация будет очень ценной».
От фразы о ее выключенном телефоне по моей спине бегут мурашки, но это ощущение проходит так же быстро, как и появляется, и я рассматриваю фотографию ее молодого человека. Он стоит перед только что построенным жилым комплексом в Вестра-Хамнен и держит в руках фотографию Линнеи. Выражение его лица – очень серьезное, одет он в темный костюм.
Я думаю о том, как удивительно, что эта фотография сделана всего в получасе езды отсюда на автобусе. Дом за спиной Ричарда Бофорса сверкает белизной, тротуары чистые, в оконных стеклах отражается море. Я думаю о том, чем он лучше меня, чем он заслужил дом с видом на залив и часы стоимостью в мою годовую зарплату.
Когда раздается стук в дверь, мои волосы все еще закручены в полотенце. Я выхожу в коридор, открываю дверь и натыкаюсь на требовательный взгляд Кристиана Валлина.
На нем все тот же отлично скроенный пиджак поверх белой рубашки. В этот раз Кристиан сразу же проходит на кухню. Я предлагаю ему кофе и замечаю, как он слегка морщит нос, но соглашается. Я наливаю кофе в голубую чашку и ставлю на стол перед ним, не спрашивая, нужно ли ему молоко или сахар. От повисшей между нами тишины у меня в горле образуется комок.
– Спасибо, – говорит он и кивает на обшарпанный табурет.
Я сажусь. Я понимаю, что он пришел сюда, чтобы что-то рассказать, и у меня сжимается живот. Подумать только, а вдруг Дани уже нет в живых, и полиция хочет, чтобы я идентифицировала его тело?
– Вы так и не получили никаких новостей от вашего брата? – спрашивает он.
Я качаю головой и пытаюсь привести мысли в порядок. Почему он спрашивает об этом, если Дани уже умер?
– Нет, – отвечаю я неуверенно. –
– Мы ищем пропавшего человека и подозреваем, что ваш брат может быть замешан в этом деле.
Я не сдерживаюсь, и у меня вырывается стон.
– Как это?
– Я не имею права вдаваться в подробности.
– Что вы имеете в виду? – говорю я. – Вы думаете, что Дани кого-то похитил? Он бы никогда не сделал ничего подобного.
– У нас есть все основания полагать, что ваш брат совершил преступление, – говорит Кристиан Валлин. – Больше я не вправе вам ничего говорить, я просто хотел вас предупредить.
Мой мобильный лежит на столе, и мне в голову приходит неожиданная мысль.
– Речь идет об этой женщине из Вестра-Хамнен?
Он не отвечает, но я вижу, что у него бегают глаза.
– Зачем Дани вмешиваться в ее дела?
Кристиан Валлин откашливается.
– Существует ли какое-то место, куда Дани мог бы поехать, если бы ему понадобилось уехать из Мальмё?
– Нет, я о таком не знаю.
– Есть у вас родственники в других городах Швеции, к которым он мог бы отправиться, или какое-то место, куда вы часто ездите летом? – продолжает он и достает свой потрепанный блокнот.
– Нет, ничего такого у нас нет. Но Дани никогда не причинил бы зла другому человеку.
Я пытаюсь сфокусировать взгляд, но, когда Кристиан Валлин переводит на меня взгляд, по спине пробегают мурашки, я вспоминаю квартиру Дани. Беспорядок в коридоре, пятна крови на стене и два стакана с водой встают перед моими глазами. Неужели Дани действительно напал на Линнею Арвидссон?
– Извините, – бормочу я, подходя к раковине. К горлу подступает тошнота, я поворачиваюсь к Валлину спиной, чтобы он не видел, что мне приходится зажимать рукой рот.
– Нам очень важно знать, если кто-то из семьи выйдет на контакт с Даниелем. Вы понимаете?
Я киваю.
– Я поговорю с вашей сестрой, Милой Ренстрём.
Я не отвечаю, просто смотрю в раковину.
– Остаемся на связи.
Когда он встает, пол под ним трещит, и я слышу, как он проходит в коридор. Я остаюсь возле раковины. У меня нет сил смотреть на него, как только дверь за ним захлопывается, я сползаю на пол.
Почти сразу же я начинаю думать, что зря не протестовала, что я не попыталась убедить Кристиана Валлина в том, что его подозрения против Дани не имеют ничего общего с реальностью. Разве так вообще можно? Разве полиция имеет право обвинять невиновного человека в чем угодно? Затем ко мне приходят другие мысли, те, к которым я не хочу прислушиваться. Почему в квартире Дани все было именно так? Почему он не отвечает на телефон? Ну где-то он должен же быть!
Меня охватывает шок, и я опускаю голову на руки. Я плачу так тихо, как только могу, не хочу, чтобы папа услышал и разволновался.
Сегодня у меня выходной, я собиралась испечь хлеб, но не могу сидеть в квартире. Присутствие Кристиана Валлина все еще ощущается там. Мне кажется, что он меня видит, так что я выхожу на улицу и отправляюсь на поиски Дани. Я объезжаю на велосипеде все места, о которых только могу подумать, спрашиваю о нем в барах и ресторанах, которые ему нравятся, захожу в боулинг-клуб и на баскетбольную площадку. Через некоторое время звонит Мила.