Под давлением
Шрифт:
– Дай-ка подумать, – ответил Спарроу. Он вынул из кармана лист бумаги, что-то написал, поглядел на результат, дописал, опять проверил. – Держать курс 197 o, – скомандовал он. – Для нас это лучший шанс.
– Так как насчет Джо? – спросил Боннет.
– Я схожу туда и посмотрю. Оставайся с Джонни. Дадите мне знать, когда забортная вода покажет выше 1000 миллирентген.
– Есть.
«Рэм» шел на юго-восток, все ближе и ближе прижимаясь к гибельному побережью Шотландии, подымаясь во все более мелкие воды. Относительно
Спарроу вернулся из лазарета.
– С Джо все в порядке. Никаких остаточных явлений. – Он остановился перед пультом контроля баржи. – Больше никаких отклонений в двадцать седьмом отсеке?
– Никаких. Мы не можем быть достаточно долго на одной глубине, чтобы перевести отсеки баржи на постоянное давление. – Рэмси поглядел на локационный пульт, на зеленое окошечко осциллоскопа. – От «восточных» пока сигналов нет. – Он повернулся к Спарроу. – Мы можем рискнуть прозондировать «слизняка»?
Спарроу потянул себя за нижнюю губу, поглядел на осциллоскоп.
– Ладно. Только один раз.
Рэмси отрегулировал записывающую аппаратуру на пульте баржи и нажал кнопку сонара. Стрелки приборов дрогнули, отсчитывая показания отношения плотность/время.
Спарроу заметил:
– Балластный отсек сдвинулся вперед.
Рэмси сравнил сигналы, проходящие внутри и снаружи баржи.
– Нефть в балласте, – сообщил он. – У нас где-то внутри трещина.
– И на поверхности мы оставляем нефтяные пятна, – прорычал Спарроу. – Если «восточные» проводят воздушное патрулирование этого района, они немедленно заметят след. Для них это станет прямой записью нашего движения.
Рэмси повернулся к таймеру.
– До рассвета наверху еще четыре часа. Что говорит Безопасность про воздушное патрулирование этого района?
– Не знаю. Надеюсь, что они…
– Что случилось?
В двери, ведущей к кормовым помещениям, стоял Гарсия.
– Тебе еще нельзя вставать. Марш в лазарет, – приказал Спарроу.
– Со мной все в порядке. – Он подошел к пульту управления. – Так что происходит?
– У нас утечка нефти, – объяснил ему Боннет.
Взгляд Гарсии метнулся к сонарной карте.
– Святая Дева! Что мы здесь делаем?
Спарроу приказал:
– Лес, всплываем. Джонни, следи за уровнем внешней радиации. Отмечай каждую тысячу миллирентген. Немедленно дайте знать, если треснутый отсек начнет рваться. – Он повернулся к Гарсии, какое-то время глядел на него. – Джо, как ты себя чувствуешь, чтобы подрихтовать баржу?
Гарсия пожал плечами.
– Почему бы и нет. Я прекрасно отдохнул. А чем я еще занимался?
– Квасил бормотуху, – сказал Боннет. – Признавайся, где спрятал бутылку? – Он подрегулировал угол подъема носовых рулей.
– Два градуса. Не больше! – буркнул Спарроу.
– Два градуса, – подтвердил Боннет.
Гарсия направился к двери, ведущей на мостки машинного отделения.
– Уровень радиации – 2200 миллирентген, – сообщил Рэмси. –
– Утечка нефти?
– Пятьдесят пять галлонов в минуту.
– Джонни, давай я постою тут вместо тебя, – предложил Спарроу, – а ты иди вперед и помоги там Джо.
– Есть. – Рэмси сдал пост и направился к двери, ведущей на мостки. Все четыре электромотора гудели под его ногами, серый металл корпусов матово отблескивал под лампами. Через паутину лестниц, мостков и заграждений высоко над собой Рэмси мог видеть Гарсию возле выходного аварийного люка, разматывающего страховочный конец.
Рэмси поднялся по лестнице и подошел к Гарсии.
– Джо, похоже, мы пойдем искупаться вместе.
Гарсия быстро глянул на него и вернулся к своему делу.
– Нет, это мое дело.
Рэмси перегнулся вперед и остановил барабан с тросом.
– Почему?
– Я здесь лучший пловец. Так что…
– А мне как-то показалось, что ты можешь бояться воды.
Гарсия усмехнулся, но тут же стал серьезным.
– Я несу ответственность за смерть одного человека во время игры в водное поло. Шею ему сломал. Но там был азарт игры. Тут – дело.
– Но ведь ты не совсем отошел после кессонной болезни.
– Я хорошо отдохнул. – Он распрямился. – Дай-ка мне с полки пластырь для подводных работ. Отличная штука.
Рэмси подошел к переборке и взял на полке пластырь. За спиной он услыхал, как Гарсия говорит в микрофон интеркома:
– Это двадцать седьмой отсек?
– Да. А что? – Голос капитана в динамике был совершенно лишен человеческих тонов.
– Размышляю, как его ремонтировать…
– Джо, я сам это сделаю. Это…
– Я отдохнул, шкип. Чувствую себя прекрасно. Вы что, меня не помните? Соревнования по плаванию?
Тишина. Затем:
– Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо?
– Все тип-топ, капитан. Лучше не бывает.
– Рэмси.
Тот повернулся, реакцией была улыбка, нажал кнопку ларингофона.
– Я здесь, капитан.
– Как самочувствие, Джо?
Рэмси поглядел на Гарсию.
– Как обычно.
– Ладно, Джо. Но как только почувствуешь себя слишком весело, тут же возвращайся. Это приказ.
– Приятно, капитан. Сколько нефти мы теряем?
– Потери снижаются по мере нашего подъема. Сейчас – где-то галлонов тридцать в минуту. Пусть Рэмси оденет тебя в моющийся гидрокостюм. Эта нефть – такая мерзость, а тебе в ней работать.
– А помните, – сказал Гарсия, – на курсах переподготовки, когда отказал ваш гидрокостюм. Вы были похожи…
– Ладно, Джо. Как-нибудь в другой раз.
– Как «горячо» снаружи?
– Джо, ты можешь находиться там около часа. То есть, через сорок минут работы тебе надо будет возвратиться.
– Слишком мало времени, шкип. Хоть какой-нибудь запас имеется?
– Не думаю. Будешь следить за дозиметром своего гидрокостюма. Мы всплыли на глубину 150 футов и будем держаться на ручных насосах. Внешнее давление – 66 фунтов на квадратный дюйм. Радиация – 9050 миллирентген. Можешь выходить, Джо. Будь осторожен.