Под другим углом. Рассказы о том как все было на самом деле
Шрифт:
Лежа на скале и поедая первое принесенное Стаей жертвоприношение, Акела пребывал в прекрасном настроении. Маугли сидел рядом с ним, в тени дерева, задумчиво жуя банан.
— Замечательно, мне давно уже не хотелось охотиться. Это у вас, волков, шкура толстая, да и заживает на вас все, как на… — Маугли поперхнулся и продолжил. — Да и заживает на вас все быстро. А вот я все время бегал, царапался. Зачем? Ведь если правильно все организовать, то и делать ничего не надо. Если тебя, конечно, Луна снабдила мозгами…
— Велика сила Луны! Не зря я вчера два часа выл на нее. Она все-таки послала нам дождь и спасла нас. Чудо свершилось! — Акела благодарно посмотрел на небо.
— Чудо, чудо, — презрительно проворчал Маугли, — все чудо в том, что вы, волки, по деревьям не лазаете. Сидите себе в джунглях, как в погребе…
— Что же ты узнал там на дереве, Сын Человеческий, когда залез на него? Неужели ты советовался с бандерлогами?
— Тучи
Симбионт
Человек в штатском сером костюме, но с военной выправкой, медленно приложил палец к сканеру.
— Доступ разрешен, — хриплый тон давно устаревшей системы допуска заглушил щелчок электронного замка.
Человек поднялся на второй этаж и подошел к знакомой лаборатории секретного института.
— Посетитель чист, — каким-то распевчатым голосом провозгласил компьютер, открывая перед ним дверь.
Профессор Иванов бросился навстречу вошедшему, поправляя толстые очки на переносице.
— Здравствуйте, полковник. Я уж, признаться, заждался. Присаживайтесь, пожалуйста.
— У вас какая-то дополнительная система контроля, о которой я не в курсе? — полковник покосился на дверь лаборатории.
— Пусть это и перестраховка, но, как говориться, береженого и Бог бережет, — суетливый тщедушный профессор, казалось, был сильно взволнован и напуган. — Садитесь, садитесь, сейчас я вам все объясню. Мы, возможно, столкнулись с некой вероятной угрозой. Поэтому я сразу позвонил, вы ведь курируете некоторые наши исследования и должны… Дело в том, что последний год некоторые сотрудники нашего отдела занимались изучением отдельных аспектов аменсализма, в частности влиянием паразитов на паттерны поведения различных животных, в том числе и людей. Вы что-нибудь знаете об этой теме? О влиянии паразитов?
— О том, что вы занимались этой темой, я не в курсе. О самих паразитах мне известны только обычные данные. Как охотник, я не раз наблюдал размножение личинок оводов в лосях, например. Носоглоточный овод в полете выстреливает яйца в носовой проход лосей и оленей, где затем происходит развитие личинок. Некоторые особи бродят как чумные, я даже слышал, как какой-то лось сам искал охотников, чтобы те его убили. В овцеводстве это, насколько мне известно, постоянное явление, даже поддавший и придремавший чабан, бывает, заражается. Но это я знаю лишь по рассказам и не в курсе относительно результатов специальных работ по этой теме. Разве что несколько лет назад я читал статью об исследовании детей, которым нравился постимпрессионизм. Там говорилось, что некоторые особенности человеческого механизма цветовосприятия якобы могут изменяться под воздействием токсинов, продуцируемых определенными паразитами, и лучший пример этого — популярность импрессиониста Поля Гогена. Но я не воспринял это всерьез.
— И правильно сделали — это была лишь первоапрельская газетная шутка. Тем не менее действительность зачастую задает нам куда более сложные вопросы. Я вкратце введу вас в сферу наших исследований. То, что в животном мире множество паразитов, всем известно. Как и то, что паразиты могут быть и у самих паразитов, а у тех паразитов — свои. На сегодня описана пирамида до четвертого уровня. Но только в последнее время стали проводиться исследования, показывающие целенаправленное влияние паразита на хозяина.
— Мне казалось, что это как раз давно общеизвестно. Насколько я помню, та же бацилла чумы изменяет поведение блохи, блокируя ее желудок и заставляя блоху испытывать голод. А вечно голодная блоха вынуждена усиленно кусать людей, распространяя эти бациллы. Или взять знаменитого червя Медины, из-за которого в средние века европейцы перестали мыться и купаться в водоемах. Он ведь тоже, как я понимаю, влиял на поведение людей — во время периода размножения заставлял человека искать ближайший водоем и опускать в него ноги. Или вам удалось найти более существенные примеры такого влияния?
— В том-то и дело. То, о чем вы говорите — влияние больше физиологическое. Ришта, он же мединский червь, выходя на поверхность кожи, вызывает страшный зуд и, соответственно, желание человека охладить ногу и избавиться от жжения. Тогда червь может прорвать кожу и выйти в воду для отложения яиц. Там механизмы, как и в случае с чумной блохой, описаны и понятны. Но в последнее время нам становятся известны паразиты, использующие более уникальные подходы, а механизмы, лежащие в основе стратегии контроля и управления «хозяевами», остаются плохо понятыми. Здесь можно упомянуть довольно известную ситуацию с муравьями. Черви, оказавшись в муравье, окрашивают его брюшко в красный цвет, и муравьи становятся похожи на ягоды. Тогда их склевывают птицы. Муравьи гибнут, черви переходят в птиц и увеличивают ареал своего обитания. В этом случае еще неизвестно, на каком уровне идет воздействие, но, по-видимому, не обходится без биохимии —
— Честно говоря, не вижу особой разницы с мединским червем. Я что-то слышал еще о каких-то других нематодах, первая стадия которых проходит в овцах, вторая — в волках, и были домыслы о том, что они выделяют какой-то фермент, снижающий мозговую активность овцы, та отбивается от стада, увеличивая вероятность того, что ее поймает какой-нибудь волк. В этом есть какой-то смысл?
— Да, но также известны и более шокирующие факты из жизни гусениц, зараженных личинками ос. Создается впечатление, что паразиты способны манипулировать своим хозяином на расстоянии и тем самым повышать свои шансы на выживание. Например, после выхода личинок осы из зараженной гусеницы-пяденицы, последняя продолжает вести себя так, будто личинки до сих пор контролируют ее поведение. Гусеница-зомби не пытается уползти, а остается на месте, выгибается дугой над коконом и охраняет его от посягательств со стороны. Если вблизи появлялся клоп щитник, который в дикой природе охотится на коконы ос, гусеница начинает трясти головой во все стороны и, в конце концов, стряхивает хищника с ветки. Как это происходит — пока не совсем понятно. Вероятно, несколько отложенных яиц ос жертвуют собой, чтобы помочь выжить всем остальным. Существует и другое мнение, что здесь играет роль вирус, которым оса заражает гусеницу, отключая ее иммунную систему и управляя поведением несчастной. Также загадочно выглядит и ситуация со всем известной божьей коровкой. Если до нее доберется самка наездника, выследив жука по запаху, и уколом яйцеклада отложит в нее яйцо, то со временем божья коровка тоже превратится в зомби. Из яйца вылупится личинка и будет поедать жука изнутри. Потом личинка выйдет наружу и начнет окукливаться прямо под божьей коровкой. Если же удалить кокон, коровка из рода Hippodamia в неистовстве бегает вокруг и ищет его. Когда жук находит кокон, то садится на него и пытается снова впутать свои ноги в рыхлую шелковую ткань кокона. Затем из куколки появляется молодой наездник и улетает. Жук же и после выхода наездника остается живым — и живет еще больше недели, сидит неподвижно, вцепившись в пустой кокон своего убийцы.
— Ну просто стокгольмский синдром какой-то, — усмехнулся полковник, одновременно почувствовав легкое раздражение от этой лекции — ведь не для того же его срочно вызвали, чтобы рассказывать о жуках. К чему клонит этот профессор?
— Или возьмем плоского глиста, живущего преимущественно в печени баранов. Личинки этого глиста не могут вылупиться из яиц в месте своего проживания. Их ждет целое путешествие. Яйца покидают тело барана вместе с его экскрементами. После периода созревания яйца лопаются, и из них появляются крошечные личинки, которые будут съедены новым хозяином, улиткой. Слизь улитки, похожая на гроздья белых жемчужин, привлекает муравьев, и плоские глисты в этом своеобразном троянском коне попадают в организм насекомого. Но и в муравье они надолго не задерживаются. Глисты выходят, протыкая в теле муравья тысячи дырочек и делая его похожим на сито. Отверстия они замазывают особым затвердевающим клеем, позволяющим насекомому не погибнуть от этой операции. Личинки знают, что муравья ни в коем случае нельзя убивать, он необходим для последующего воссоединения с бараном. Но как глистам удается добиться того, чтобы баран, который питается вовсе не насекомыми, съел муравья? Поколения плоских глистов должны были задавать себе этот вопрос. И они нашли выход, распределившись по всему телу муравья. Только один плоский глист поселяется в мозгу муравья, и поведение насекомого меняется. Крошечный, примитивный как инфузория туфелька, глист научился руководить действиями столь высокоорганизованного существа, как муравей. И вот вечером, когда все рабочие муравьи спят, пораженные глистами особи-зомби покидают город и взбираются на верхушки травы. И не какой попало травы, а той, которую любят бараны: люцерны и пастушьей сумки. И в оцепенении ждут, пока их съедят. Баран проглатывает инвазированных муравьев вместе с травой. Этот сложный цикл поставил перед биологами множество проблем. Особенно непонятно, как плоский глист, находящийся в мозгу, может видеть то, что находится снаружи, и приказывать муравью выбирать ту или иную траву? Но главный вопрос — как же так получается, что такие на наш взгляд разумные действия предпринимает существо, заведомо неразумное?