Под каблуком у синего ботинка
Шрифт:
– Вы знаете Осипова Ивана… Ивана Александровича?
– Ну и что?
– Не «ну и что»! Я вас спрашиваю – знаете вы такого или нет! – взорвалась Клавдия Сидоровна, забыв про конспирацию.
– Знаю, знаю, дальше-то что?
– А то! Большая просьба – передайте Осипову, если он хочет увидеть свои документы, то я буду ждать его звонка по этому номеру… Номерок запишите, завтра… примерно в девять вечера, хорошо? Только обязательно передайте, он вам потом будет жутко благодарен.
– О господи! Да как же я ему передам? Он у меня больше не работает! Он уволился, понимаете? Я директор приборостроительного
– Человек в беде, без документов, а вы о таких мелочах!
– Это для меня не мелочи, я обычный директор…
– Вот заладили! Ну и что?! Если директор, значит, большие возможности! Вот и помогите товарищу!
Клавдия Сидоровна бросила трубку и с расстройства уселась прямо на пол. Ну и что делать? Ведь как пить дать, не станет этот директор искать Осипова. И рухнет такая замечательная идея. И получится, что она, Клавдия Сидоровна Распузон, – самая банальная воровка… Нет, так нельзя! Клавдия Сидоровна сидела до трех часов ночи и обзванивала все телефонные номера, записанные в книжке. Только после того как был перевернут последний листок, она смогла спокойно уснуть.
Утром с постели их поднял тревожный телефонный звонок.
– Где моя дочь?!! – рыдала женщина в трубку, даже забыв представиться.
– Я не знаю, где моя-то, – буркнул Акакий Игоревич, протирая глаза от сна.
К телефону подскочила Клавдия Сидоровна и вырвала из рук Акакия трубку.
– Алло, с кем я разговариваю?
– Это Елена Адамовна, Кати в больнице нет. Она ушла сразу же после вчерашнего вашего визита! – всхлипывала несчастная на другом конце провода. – Теперь она, больная, шатается где-то по городу…
– Не переживайте, девочка обязательно к вам придет. Сейчас мы тоже поедем ее искать. Если что – звоните, а мы, в свою очередь, как только ее найдем, привезем сразу к вам, – пообещала Клавдия и бросила трубку. – С ума сойти с этой Белкиной. И в самом деле, скачет, как белка в колесе. Ну что ты стоишь, Кака, что ты стоишь?!! Иди, бери машину, едем к Агафье.
Агафью Эдуардовну им застать не удалось, хозяйка нудистского пляжа укатила в «Центр Женского Очарования» на какие-то важные процедуры и обещала вернуться не скоро. Распузоны теперь свободно ходили по коттеджу без всякого на то пропуска и чувствовали себя уже родными в этом странном клубе. Подойдя к помещению, где располагался персонал, Клавдия прислушалась. В комнате раздавались голоса охранника Ромы и Николая – его отца. Никак нерадивый швейцар покинул свой пост, пользуясь отсутствием хозяйки, и выбрал минутку для воспитания сына. Акустика в комнате была замечательная, и Распузоны чудесно могли слышать перебранку родственников.
– Да чего тебе стоит? – возмущался отец. – Агафьи еще самое малое до вечера не будет! Свозишь мать быстренько и назад, никто и не узнает ничего.
– Пап, я фигею! Ну почему моей матушке приспичило на дачу смотаться именно сейчас? Я на работе – неужели не ясно? И никуда со своего рабочего места не уйду, пока смена не кончится! Тут такие дела творятся, а охранник мать на дачу повез! Я и без того себя после той ночи с водяным каким-то трусом чувствую, если бы не тот алкаш,
Дальше подслушивать не имело смысла, и Распузоны вошли в комнату.
– Николай, вы не подскажете, сюда Катерина Белкина не забегала? – спросил Акакий, бросая презрительные взгляды на молодого охранника и поигрывая ключами от «Волги» – пусть видит, что у «алкаша» тоже самолюбие имеется!
Но Коля-швейцар обстоятельно доложил, что никакой Белкиной здесь не появлялось, и вообще – все тихо и до странности спокойно. Супруги уже направлялись к машине, когда мимо них, будто совершенно случайно, покачивая бедрами, продефилировала Любочка. Она скосила на Акакия свой темный, лошадиный глаз и обиженно поджала губки. Однако вступать в открытую борьбу за Акакия с его мощной супругой поостереглась. Но Клавдия сама, завидев девицу, окликнула ее:
– Девушка! Де-вуш-ка!
Девушка только стремительнее заработала ногами.
– Эй! Худосочная! Я к вам обращаюсь! – кинулась за ней Клавдия.
– Вы меня? – обернулась наконец Любаша и удивленно вытаращила красиво накрашенные глаза.
– Тебя, тебя. Пойдем-ка в машину, у меня разговор имеется.
– У вас? – еще больше удивилась девчонка.
– У меня. А что? Не все же тебе только с моим мужем общаться.
Люба с явным неудовольствием уселась в машину и теперь бросала на Акакия Игоревича гневные взгляды.
– Скажи мне, милая, училась ли с вами… Ты ведь с Катей Белкиной вместе в институте училась?
– Ну… Вместе. Правда, не в одной группе, но на одном курсе, мы все друг друга более-менее знаем, – пожала плечами Люба, не понимая, куда клонит Клавдия.
– Вот и скажи, училась ли с вами Вика…э-э… Вика Степанова?
– Степанова? Училась. Она потом еще вышла за какого-то иностранца и укатила к нему на историческую родину – то ли в Африку, то ли в Азербайджан. А мы всем курсом ей завидовали.
Клавдия щелкнула языком, выходит, Белкина не врала, она вполне могла говорить по телефону с сокурсницей.
– А ты не знаешь, Катя Белкина с ней в близких отношениях была?
– Белкина? Не знаю. Катька вообще ни с кем близко не дружила. Я по крайней мере не видела.
– А сама ты почему с Катей не дружишь? Вот я смотрю, ты очень часто в этом клубе торчишь, а она здесь работает. Ну подружились бы, может, она тебя когда и бесплатно провела, ведь такие деньги на ветер кидать, чтобы только голышом на песке растянуться! – покачала головой Клавдия.
– Ну вы тоже скажете! – фыркнула девчонка. – Что я, дура – на ветер-то. У нас в городе только здесь можно себя во всей красе показать. Знаете, сколько из таких вот нудисток себе богатых мужей здесь отыскали? Сюда же бедные не ходят, только те, кто с кошельком, а жены богачей не всегда могут в таком откровенном виде свои телеса выставить, вот тут и выходим мы на передний план. И что характерно – не какие-то там продажные девицы, а самые что ни на есть приличные. Просто решили получить равномерный загар, а если наше тело заинтересует какого имущего, так мы же не виноваты.