Под каблуком у синего ботинка
Шрифт:
Аня подошла к окну и не смогла сдержать счастливой улыбки.
– Мама, если ты еще помнишь, у Володи сегодня день рождения.
– И почему ты, интересно, ничего не могла мне сказать раньше? Я бы подарок прикупила, а теперь что мне – нарядиться подарочной матрешкой? И ведь день рождения отмечает, а родителей, самых близких для Володи людей, даже не пригласила! Я, конечно, не напрашиваюсь, но делаю выводы – ты из-за своей вредности так и останешься разведенной! Володя никогда тебе не простит, что ты решила праздновать без меня!
– Мама… мы решили с
– Ах! – Клавдия Сидоровна присмотрела уютное кресло и обессиленно рухнула в него. Она, конечно, уже успела полюбить зятя снова, но, по ее мнению, разрешение на повторный брак Аня должна была согласовать с матерью. – Ах, у меня приступ, Яночка, принеси бабе воды…
– А у нас и шампанское в хаядильнике, пгинести? – гостеприимно засуетилась внучка.
– Да, деточка, там кружечка такая беленькая… с цветочком… – еле слышно лепетала Клавдия.
– Мама, беленькая с цветочком – это не кружечка, а кастрюлька с ручкой. Из нее шампанское не пьют. И потом, Яна все равно с бутылкой не справится.
Клавдия Сидоровна горевала. Она так хотела дочери счастья. Счастья она хотела всем – и Акакию, и Даниле. Но у Акакия счастья было сто десять килограммов в лице самой Клавдии Сидоровны, Данила как-то быстро устроился так, что вполне счастлив был и без родительского вмешательства. А вот Анечка… И вроде бы все у нее стало налаживаться, но эти скоропалительные решения! Надо было все же как-то не так. Надо было снова устроить пышное сватовство… Или повторно с одним и тем же мужем сватовство уже не делается? Ну не суть важно, главное – надо было перво-наперво посоветоваться с мамой, нареветься в подушку, а уж потом с легким сердцем можно и снова в замужество.
– Анюта, доченька, а ты не спешишь? Ну все ж таки, мне кажется, что женихом Володя смотрится куда как привлекательнее. У тебя же все есть! У тебя есть комфортная квартира, чудесный ребенок, родители такие замечательные, на кой черт тебе сдался муж? Господи, прости. Нет, я, конечно, люблю Володю всей душой, я его всегда любила, ты же знаешь, но… Мне кажется, он считает меня пингвином. Скажи мне, как матери, что сейчас в тебе кричит – женская плоть или обычная бабская глупость?
– Мам, сейчас кричишь только ты, уж сама решай – бабская глупость это или что еще, – обиделась Аня.
– Я поняла! Я знаю, в чем дело, – уселась за стол Клавдия Сидоровна и притянула к себе блюдо с семгой. – Ты просто засиделась в своем отпуске, и сейчас тебе в голову лезет всякая чушь. Я где-то читала, за двадцать дней отпуска, это японские ученые подсчитали, человек теряет двадцать процентов своего интеллекта, поэтому я подумала и решила – надо тебе помочь!
Аня уже медленно заводилась. Сейчас должен приехать Володя, а мать снова взялась за старое, и так против него настроена. Совсем не хочется портить мужу настроение в такой день.
– Мама, ты вот уже сколько дней в заслуженном отпуске, я же не кидаюсь спасать твой интеллект!
– Не перебивай! Так вот. Мы тут намедни провернули кое-какое расследование, нам остался сущий пустяк – найти преступницу.
Дочь выпучила глаза, и из ее груди вырвался то ли вздох, то ли сдавленный стон. Она брякнулась на стул и, боясь наговорить матери грубости, срочно затолкала в рот сразу половину бутерброда. Пока она пережевывала, удалось кое-как успокоиться и говорить уже почти невозмутимо.
– Мама. Я тебя настоятельно прошу – не ищи приключения на свою… голову. Преступники – это не люди, с которыми можно играть в казаков-разбойников. Я тебя прошу, займись рыбками, вышивкой, наконец! Не смей лезть куда тебе не надо!!! Это очень серьезно, пойми же!
Анину речь прервал звонок в дверь. На пороге появился и сам именинник, и гости – веселая молодая пара с трехлетним карапузом.
– О! А вот и теща! – кинулся Володя к Клавдии Сидоровне и чмокнул ее в щеку.
Такого веселого и уверенного зятя она никогда не видела и теперь только хлопала глазами. Анюта враз расцвела, летала возле гостей и щебетала без умолку.
– К столу! Прошу к столу! – пригласила она.
Клавдия Сидоровна поднялась и поспешила к выходу.
– Мама, куда ты? Садись, садись. Я сегодня приготовила новое блюдо – баранью ногу с ананасами!
– Господи, гадость какая, – проворчала Клавдия Сидоровна. – Аня, последний раз спрашиваю – будешь Белкину искать?
Гости притихли, дочь нахмурилась и поджала губы.
– Мама, еще раз повторяю, оставь эту Белкину в покое. Будешь баранью ногу?
Клавдия Сидоровна демонстративно поднялась и выплыла из дома.
Теперь она шла домой, и по ее крупному розовому лицу текли горькие родительские слезы. Было обидно. Ну почему дети никогда не понимают своих матерей?! Почему этот душевный Жора так активно включился в расследование, а собственная дочь Распузонов, единственный человек, который может оказать настоящую, квалифицированную помощь, отмахнулась от матери, как от назойливой мухи? И мало того, просто бесцельно губит свой, такой маленький, отпуск. Да еще эта глупая затея с замужеством. Ладно бы кого-то новенького нашла, а то снова с тем же Вовочкой, как будто во всем городе из мужского населения только этот экземпляр и остался!
И Вовочка тоже хорош! Нет чтобы наставить жену на путь истинный – взял бы, да и посоветовал Ане найти преступников, так он только шампанское глотать горазд! И ведь она его почти полюбила! Коварный! И как теперь искать эту Белкину? Клавдия Сидоровна сегодня во всеуслышание заявила, что берет ее на себя! Так ведь она надеялась, что у нее разумная дочь и она сразу же кинется на помощь матери. А без Ани где эту Катерину найдешь? И уж совсем остатки всякого настроения пропали, когда Клавдия Сидоровна в своих окнах не увидела света. Значит, Кака опять куда-то исчез, а ведь они решили, что теперь будут все расследовать вместе. По крайней мере сама Клавдия Сидоровна так решила. Но света в квартире не было, выходит, Акакий думал по-другому.