Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки
Шрифт:
спланированной акцией, причем спланированной далеко от Нахичевани и
Армении.
Началось все так. Почти сразу после того, как мы отправили новую
шифротелеграмму в Москву с предложением о вводе ЧП на армянской стороне,
резко активизировались боевики из АОД и было обстреляно из артиллерии
азербайджанское село Садарак, что вызвало негодование в Нахичевани. Однако
на этом дело не кончилось. Одна из центральных газет, - кстати, газета
проправительственная!
–
назвала его армянским селом. Получалось, что дело вывернуто наизнанку - не
армянские боевики обстреляли азербайджанское селение, а наоборот,
азербайджанцы нанесли удар по армянам! Столь грубейшая ошибка в крупной
центральной газете, казалось, должна была повлечь за собой немедленную
поправку, а то и административные меры против путаников. Ведь эта ошибка
привела к новой дестабилизации, она обернулась новыми жертвами и кровью.
Можно ли было оставлять эту ошибку без последствий?
Однако, как ни парадоксально, "аппарат Горбачева" продолжал
хранить гробовое молчание и по поводу наших предложений и в связи с
катастрофической ошибкой, допущенной в газете. На эту ошибку тоже никто
наверху не отреагировал. Вот и думай что хочешь...
Я намеренно не указываю здесь название той газеты, чтобы не
уподобляться ей и не подливать масла в огонь сегодняшних политических
схваток. Но возвращаясь к проблеме ответственности журналиста за
написанное, могу со всей определенностью сказать: рано или поздно та
заметка, в корне извратившая суть дела и послужившая как бы сигналом к
новому витку противостояния армян и азербайджанцев, наверняка станет
предметом тщательного расследования. Изъять ее из истории уже невозможно.
И еще. Выше я несколько раз назвал искаженное сообщение об
обстреле Садарака ошибкой. Но было ли это действительно ошибкой? Ведь целая
цепь событий, предшествовавших той заметке и последовавших за ней,
заставляет думать, что она намеренно послужила как бы детонатором нового
обострения ситуации в одной из "горячих точек", а в целом способствовала
нагнетанию той межнациональной напряженности, которая в конечном итоге
повлияла на распад СССР. Как человек, умудренный своей профессией и
искушенный в знании стиля и методов работы зарубежных спецслужб, я,
повторяю, по сей день не могу избавиться от мысли, что молчание "аппарата
Горбачева", внезапный обстрел Садарака и та газетная "ошибка" были звеньями
какого-то общего
Почему, в конце концов, Горбачев никак не отреагировал на наше
предложение, которое могло положить конец межнациональному конфликту? Как
президент, он просто обязан был высказать свое мнение по этому вопросу. Но,
видимо, никаких аргументов против введения ЧП в пятикилометровой зоне на
армянской стороне Москва предъявить не могла. Но в то же время в Москве
явно были силы, которые не хотели умиротворения в Нахичевани. Отсюда - и
молчание "аппарата Горбачева". Молчание и по поводу нашей шифротелеграммы и
в связи с катастрофической газетной "ошибкой".
Ну, а дальше события развивались словно по накатанной схеме.
Провокационная "ошибка" в московской газете вызвала взрыв негодования
нахичеванского народного фронта, да и всего населения. И это было понятно.
Однако обратило на себя внимание и другое: это негодование сразу же было
направлено в определенное русло. В Нахичевани начались митинги под таким
лозунгом: КГБ работает на Армению! Народнофронтовцы кричали: это КГБ
организовало дезинформацию в прессе. От нас КГБ требует сдать оружие, чтобы
мы не смогли защитить наш Садарак. КГБ продал наш Садарак! Это измена, она
не пройдет. Нет территориальным притязаниям Армении!
Иными словами, недовольство населения было сразу же направлено не
против Москвы, а против той единственной силы, которая уже добилась
успокоения в Нахичевани и в значительной мере заручилась доверием местного
населения, - против сотрудников госбезопасности. Били именно по ним,
стремясь убрать с пути преграду, мешающую дальнейшей дестабилизации, В
итоге получалось, что Москва снова "подставила" тех, кто призван был стоять
на страже безопасности СССР и кто на деле продолжал выполнять свою миссию.
Скажу больше: после обстрела Садарака мы немедленно послали в
Москву новую шифротелеграмму, однако кремлевское руководство продолжало
хранить молчание... Конечно, в те дни меня одолевали сомнения относительно
причин столь упорного молчания по столь важному вопросу. Но сейчас, после
всего, что произошло с тех пор, для меня многое прояснилось. И я вправе
считать Горбачева лично ответственным за бездеятельность в те тревожные
дни. Эта бездеятельность была сродни государственному преступлению.
Впрочем, будущие историки более точно определят истинные мотивы той