Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки
Шрифт:
получившее название радио "Свобода", вышла в эфир 1 марта 1953 года. А
через несколько дней начались передачи сразу на многих языках СССР. При
этом следует учесть, что "Свобода" с самого начала была задумана как
опорный пункт американской разведки в Европе, как европейский центр
координации деятельности антисоветских эмигрантских организации.
Радиостанция функционирует на деньги ЦРУ, а с 1972 года открыто
финансируется
американским конгрессом. Характерной деталью, свидетельствующей о том, что
аппарат радиостанции практически входит в штат разведывательного сообщества
США, является расписка, которую дают все сотрудники "РС" Вот ее текст:
"Нижеподписавшийся доставлен в известность о том, что
радиостанция "Свобода" создана ЦРУ и функционирует на его средства. За
разглашение этих данных виновные будут подвергаться штрафу до 10000
долларов и тюремному заключению сроком до 10 лет".
"Черная пропаганда" радиостанции "Свобода", питающейся из одного
и того же источника - Центрального разведывательного управления США, - мало
чем отличается от подрывных пропагандистских кампаний "Свободной Европы".
Кстати говоря, за многими их радиопередачами стояли бывшие пропагандисты
Вермахта, предавшие свою родину еще в военные годы, нашедшие кусок хлеба у
новых хозяев. О том, как они "делали" пропаганду, неоднократно рассказывали
советские разведчики, внедренные на РСЕ. И, конечно, не только
разведчики...
В России на даче "Зверино" под Ленинградом эти передачи часто
слушал бывший коллега мюнхенцев бывший редактор газеты РОА (власовской
"Российской освободительной Армии"), "На дальнем посту" Леонид Самутин,
который стал широко известен тем, что в 70-е годы хранил у себя один из
экземпляров рукописи А.И. Солженицына "Архипелаг Гулаг". Мне часто
приходилось общаться с ним и советоваться по контрпропагандистским делам. И
я всегда с благодарностью вспоминаю те искренние беседы. Самутин глубоко
переживает за судьбу России и остался ее патриотом. В своих воспоминаниях
он пишет:
"Власов - бывший командующий РОА и люди его окружения были
деятелями довольно среднего ума. Но будь они даже семи пядей во лбу, получи
они абсолютную свободу действий от немцев, материальные возможности и годы
времени на раздумье, все равно они не смогли бы выработать никаких
идеологических
интересов народа, не имели общих с ним идеалов и надежд. Поэтому вся наша
пропаганда носила, так сказать, прикладной характер. Еще раз "пугануть"
солдат страшной судьбой, которая ожидает их на родине в случае поражения
немцев, еще раз воздействовать на их совесть очередным рассказом об ужасах
"советских застенков" и т.п. Ну, а что же будет дальше, если сбудутся даже
самые розовые мечты? Этого не знал никто".
Такую же картину, - считал Самутин, - мы наблюдаем у современных
"диссидентов". То они говорят о некоем "улучшенном социализме", то
бросаются в крайность "утопической технократии". А больше всего в ходу
примитивная мещанская мечта "чтобы было хорошо и чтобы не было плохо". "В
моей пропаганде, - продолжал он, - бывали и "советы без коммунистов", и
другие эсеровские лозунги, и "частная собственность, но с ограничениями", и
многое иное. Все это мелькало и забывалось, и никто к этому всерьез не
относился. Мы со вздохом признавались сами себе, что это "временная замена"
настоящих политических лозунгов до лучших времен, когда они появятся.
Откуда? Чьим интересам они будут служить?
– эти вопросы мы старались себе
не задавать.
И точно так же, как нынешние "диссиденты", мы хватались за
спасательный круг "деидеологизации". Все беды от идейности... Нужно жить и
мыслить "по-простому". Для народа хватит десяти библейских заповедей.
Никаких марксизмов и политэкономий - все напасти от них!
Отражали ли наши рассуждения и сочинения настроения солдатской и
офицерской массы? Конечно, нет. Сейчас я уже не боюсь себе признаться, что
большинство личного состава наших батальонов, имей они такую возможность,
просто перешло бы на сторону Красной Армии. "Обратная связь", пользуясь
нынешними термином, полностью отсутствовала. Никаких "военкоров" в нашей
газете не было, и лишь изредка публиковались составленные в редакции
"читательские письма".
Далее Самутин пишет: "Об уровне нашей пропаганды свидетельствует,
пожалуй, ее наивысший "успех". В архиве эмигранта Вахтина в Копенгагене я
обнаружил подшивку из 17 номеров "Кронштадтской правды" - газеты