Под кровью — грязь
Шрифт:
Гаврилин щелкнул тумблерами как раз в тот момент, когда от удара дверь из вестибюля распахнулась настежь.
И длинная-длинная очередь прошила зал. Со звоном вылетели оконные стекла, вдребезги разлеталась посуда.
Гаврилин упал на пол ничком и даже прикрыл голову руками. Свет в вестибюле продолжал гореть, плоский черный силуэт стрелявшего негативом отпечатался на светлом прямоугольнике двери.
Что же не стреляет Палач? Давай! Другого шанса может не быть, давай!
– Давай! –
Справа, от стены ударил выстрел. Выстрел, выстрел, выстрел, но черный силуэт в двери стоял, как зачарованный. Выстрел. Автомат, наконец, замолчал, и силуэт исчез, его словно кто-то дернул за ниточку. Гаврилин услышал треск какой-то мебели, хруст стеклянных осколков от двери, тяжелый удар чего-то металлического о стену.
Попал. Попал. Гаврилин вдруг понял, что там, в темноте, лежит оружие. Ни на секунду не задумываясь, Гаврилин метнулся через зал туда, где, как ему показалось, лежит автоматчик.
– Лежать!
Это Палач так истошно кричит, успел удивиться Гаврилин и увидел, что в дверях появился новый силуэт. И тоже с автоматом.
Гаврилин тяжело упал на освещенный светом из вестибюля кусок пола. Все. Вот теперь – все! Он как на ладони. Гаврилин попытался оттолкнуться рукой от пола, но она попала во что-то скользкое. Удар. Лицом о пол, с размаху. В ушах зазвенело.
Сзади ударил выстрел, еще, потом сухо щелкнул затвор пистолета. Последняя обойма, вспомнил Гаврилин и посмотрел в сторону двери.
Темный силуэт качнулся, автомат упал. Силуэт наклонился.
– Не-ет! – закричал Гаврилин, оттолкнувшись от пола руками и ногой, как спринтер, преодолел десяток метров, отделявшие его от противника.
Удар. Они оба полетели в вестибюль. Грудью об пол! У Гаврилина на мгновение перехватило дыхание, и он не смог удержать… Наташка! Эта сумасшедшая девка, перепачканная в крови, теперь уже в своей и чужой.
Наташка успела вскочить и, схватившись правой рукой за левое плечо, как по футбольному мячу, ударила Гаврилина в голову.
Вспышка перед глазами. Блядь! Еще вспышка! Гаврилин успел зацепить Наташку за ногу на третьем ударе и рванул на себя. Она упала.
Теперь уже вскочил Гаврилин. В голове еще гудело от ударов, в глазах двоилось. Гаврилин помотал головой и пропустил Наташкин удар. Только в последнюю минуту он чуть повернулся, отталкивая Наташкину руку.
Лезвие ножа вместо того, чтобы войти между ребер, скользнуло вдоль них, распарывая одежду и мышцы. Гаврилин закричал и ударил. Потом еще раз. Наташка отлетела к стене, но нож не выпустила.
Гавырилин попытался зажать рану рукой, не спуская взгляда с Наташки. Здорово он все-таки ее достал в лицо. Кровь текла из
Как печет бок, подумал Гаврилин.
Наташка оттолкнулась от стены и в броске, падая, попыталась достать его лезвием ножа.
Тело сработало само. Правая рука чуть отвела руку с ножом в сторону, а левая ребром впечаталась в горло, ломая хрящи.
Прав был покойный Артем Олегович – нужно заниматься спортом. И рожа будет целее, и не будет так гореть распоротый бок. Гаврилин оперся спиной о стойку раздевалки и попытался рассмотреть, что же там с боком. Костюму совсем плохо, проще выбросить, чем зашить или отстирать.
В разрез пиджака виднелось что-то алое. Кровь. Слабость поползла по телу и остановилась тошнотой у горла. Не хватало еще грохнуться в обморок.
Гаврилин попытался глубоко вздохнуть и застонал. Дышать в его состоянии лучше через раз. И маленькими глотками. Хотя ему повезло больше, чем некоторым участникам сегодняшнего мероприятия.
В открытую дверь тянуло холодом и сыростью, сразу за порогом виднелись ноги в грубых ботинках. «Стрелок говорит – менты идут!», вспомнил Гаврилин. Вовремя пришли. Спасибо, ребята.
Холодно. Гаврилин с натугой откинул крышку стойки и подошел к вешалке. Нам чужого не нужно, нам нужно свое собственно пальто.
Что-то я не так делаю, отстраненно подумал Гаврилин. Надо посмотреть, как там Палач. Да, нужно найти Палача, согласился с самим собой Гаврилин и снял с вешалки свое пальто.
Снова подкатила тошнота. Гаврилин поискал глазами, нашел чей-то шарф и сунул его под пиджак к ране. Кровь нужно беречь, она у нас одна, подумал Гаврилин и неожиданно для себя хихикнул.
Боль в ране тут же наказала его, и он вскрикнул. Ничего, ему еще повезло. Гаврилин кое-как натянул пальто, огляделся.
Один из группы Палача лежит в зале, еще один тут, в вестибюле. Гаврилин на неверных ногах приблизился к нему. Лег вздремнуть парень. Место выбрал неудачное, в луже собственной крови. Это его, видимо, Палач через дверь положил.
А Наташку, видимо, положил он сам. Гаврилин потер ребро левой ладони о пальто. Нечто подобное английские коммандос, если верить инструктору по рукопашному бою, называли «попасть под шлагбаум».
А ведь я только что убил человека. Первый раз в жизни убил человека. В ушах зазвенело, окружающее замерцало. Спокойно. Это еще не повод, чтобы падать.
Убил. Гаврилин отвернулся от Наташки.
Их было пятеро. Минус Бес. Четверо. Наташка, кажется, Стрелок, кто-то в зале и еще один где-то, за кухней.