Под крылом Ангела

Лунина Алиса

Из оригинального было то, что Марианна неожиданно проявила редкую для умалишенной смекалку и находчивость. Услышав звонок, она встрепенулась, как охотник, почуявший добычу, и командным тоном, подкрепляя сказанное покачиванием пистолета, скомандовала Чувалову:

— А ну давай иди открывай! И смотри, без глупостей!

От удивления Чувалов открыл рот, дабы изречь нечто нелицеприятное в адрес Марианны, однако тут же благоразумно закрыл пасть и уныло поплелся

исполнять приказание.

«Это же Зоя! — охнула Бася. — Надо помешать! Предупредить! Бедная девочка!» — и бросилась в прихожую вслед за Марианной и Чуваловым.

— Семен, не открывай! — взмолилась Барбара.

— Извини, Ивановна, такие дела… Придется открыть! — даже как-то виновато ответил Чувалов и покосился на Марианну.

Перед тем как открыть дверь, Марианна взглянула в глазок. Увиденное заставило ее расхохотаться с невероятной экспрессией (непонятно, чего здесь было больше — торжествующей радости или гневного возмущения).

«Что она ржет?» — удивилась Бася, однако ее удивление тут же сменилось еще большим — Марианна, недолго думая, приставила пистолет к ее виску.

— Слышь, ты, — обратилась она к Чувалову. — Мы с этой лахудрой подождем тебя в комнате, а ты откроешь дверь и проводишь гостя к нам! И запомни: если вспугнешь его — я этой блуднице прострелю голову.

Чувалов, который еще каких-то полтора часа назад сам обещал порешить Барбару на пару с закадычной подругой, торопливо согласился:

— Ладно, все сделаю, как говоришь. Только не дури, женщина!

Марианна, бесцеремонно тыча пистолетом Барбаре в спину, заставила ее вернуться в гостиную, где приказала сесть за стол. Барбара обреченно уселась рядом с Иваном и Соней.

В прихожей раздались голоса, и через минуту в гостиной появились Чувалов и Эдуард Соколов собственной персоной.

Увидев любовника, Бася вскрикнула примерно так же, как при виде существа в красном домино.

— С Новым годом, дорогая! — улыбнулся Эдуард.

— Ты все-таки пришел! — потрясенно озвучила Бася то, что и так было очевидно.

— Да, — кивнул Эдуард. — Как видишь, не смог совладать с чувствами!

В эти мгновения Барбара успела испытать самые разные эмоции — от бешеной радости («Он все-таки пришел! Вернулся, потому что любит меня!») до страха за жизнь возлюбленного («Безумная Марианна убьет его!»).

Эдуард оглядел стол, дружелюбно кивнул Ивану и Соне.

— Рад познакомиться с твоими друзьями, дорогая!

Иван с Соней машинально кивнули, причем Соня с неподдельным ужасом.

— А что это за хмырь? — спросил Чувалов. — Вроде где-то видел

эту физиономию!

— Эдуард Соколов, известный актер, — пискнула Соня.

Между тем Эдуард продолжал безмятежно улыбаться, не подозревая о нависшей над ним опасности.

Марианна и тут схитрила — она решила не выдавать сразу своего присутствия и спряталась за тяжелую штору, если присмотреться, можно было заметить направленное на публику дуло пистолета.

«Может, еще удастся его предупредить?» — подумала Барбара и, вздохнув, начала операцию по спасению:

— Зачем ты пришел, Эд? Ведь ты не собирался!

Она намеренно подчеркнула «не собирался». Специально для Марианны.

— Почему? — не воспользовался подсказкой Эдуард. — Я как раз собирался! Я ведь даже позвонил тебе два часа назад и сказал, что приду.

За шторой раздалось едва ли не скрежетание. Бася вздрогнула и предприняла еще одну попытку спасти ситуацию:

— Но ведь мы расстались, Эд, это было нашим обоюдным, выстраданным решением!

Эд пожал плечами:

— Заметь, дорогая, инициатива разрыва принадлежала тебе! Мне оставалось лишь согласиться с твоим решением! Кроме того, я не считаю, что сейчас лучшее время для выяснения отношений. Здесь все-таки люди!

Чувалов усмехнулся:

— Люди здесь все свои!

Эд посмотрел на него с неким раздражением, дескать, уж извините, но я вас своими не считаю и выяснять отношения с любовницей прилюдно не намерен.

Вслух же он сказал (причем самым проникновенным и нежным голосом):

— Бася, зачем это все? Я пришел! К тебе! Разве это само по себе ничего не значит?

Да как не значит! Очень даже значит! Бася взглянула в глаза возлюбленного, такие печальные, синие и прекрасные, и бастион пал, и вот у нее в руках уже белый флаг: Эд, дорогой, любимый, сдаюсь без боя!

И тут же обожгло огнем — дорогому и любимому угрожает смертельная опасность!

Как предупредить?

Но предупреждать оказалось поздно.

С гомерическим смехом, театрально откинув штору, на авансцену выступила Марианна. Вывалилась, как скелет из шкафа. Или выскочила как черт из табакерки.

* * *

Сказать, что, увидев жену, Эд оказался неприятно поражен, значит назвать Джека Потрошителя всего лишь грубияном. Нет, наверное, он был и неприятно поражен тоже, но, кроме этого, парализован ужасом. Уничтожен. Введен в состояние ступора.

Бедняга замер на месте, выпучив печальные прекрасные глаза.

— Ма-а-ри-ри-ан-на…