Под крылом божественного ветра
Шрифт:
– Может быть, ты объяснишь, что вообще происходит и как это понимать? – Она говорила холодно и недовольно.
– Извини, малыш, у меня сегодня было много работы, – неуверенно соврал я.
– Не смей мне лгать! Тебя не было в офисе!
– Я на выезде был.
– Настолько на выезде, что даже домой вчера не приехал?
– Сью… Я вернусь и все расскажу.
– Тиль звонил всё утро и весь день! Ты даже проигнорировал свадьбу родного брата!
– Прости, малыш. Это было важнее какой-то дурацкой свадьбы.
– Хватит выдумывать оправдания! Мне осточертело твое вечное вранье! За кого ты меня принимаешь?
Я убрал трубку
– Дэн, поехали, – позвал Клаус.
Я кивнул. Поднес трубку к уху. И испытал просто таки физическое удовольствие, услышав короткие гудки. Все же женщины невыносимые создания.
Родственники тискали успокоившихся детей. Мари улыбалась, двумя руками прижимая к себе младенца, ни на секунду не выпуская из виду второго. Зато второго тетки старательно передавали по кругу, что-то говорили ему, смеялись, улыбались, целовали маленькие ладошки и терпеливо выпутывали попавшие в цепкие пальчики локоны. Я усмехнулся – «отцу-то» детей так и не дали подержать.
В машине дед сел рядом с Мари. Малыши уснули (мы так и не разобрались, кто из них кто, но дома мама обещала исправить это досадное недоразумение). Один спал у мамы на руках на переднем сидении. Второй – у Мари, схватив деда за палец. Дедушке явно было неудобно так сидеть, но он светился от счастья, что-то шептал Мари в ухо, та краснела, хихикала и что-то стыдливо отвечала ему также в ухо. Мы ехали к нам домой. Но на полпути, дед вдруг велел поворачивать и ехать в клуб, в котором Тиль праздновал свадьбу. Я почувствовал, как Мари рядом со мной выпрямилась, словно кто-то невидимый неожиданно натянул позвонки. Лицо тут же стало жестким, желваки заходили.
– Дед, это очень плохая идея, – зашипел я на него, придерживая Мари за руку.
– Папа, ты с ума сошел? – обернулась мама.
– Я сказал, поехали, – приказал он.
– Папа! – воскликнула мама.
– Поехали, – поудобнее устроился дед и улыбнулся. – Поехали.
Мари насупилась. В ней опять ожил вчерашний демон. И вот что я должен сделать, когда она будет убивать Тину? Я ж ей помогу! Чертов старый маразматик! На хрена он стравливает их? У Мари и так нервы в хлам убиты. Я достал телефон и посмотрел пропущенные вызовы. Тиль звонил раз двадцать, но мне было не до него, я не отвечал на звонки, а иногда просто их скидывал. Смс… Ничего нового и интересного, если не считать того, что к обеду я стал свиньей и мразью. Почему-то предупреждать брата о нависшей опасности в виде визита родного деда мне совершенно не хотелось. Раз уж стал свиньей и мразью, так придется поддерживать плохую репутацию.
– Сиди тут и не выходи из машины, – велел дед Мари, когда мы припарковались у клуба. – Гордон, заблокируй двери.
Я выматерился и вышел за ним. Буду телохранителем. Мало ли что старику придет в голову.
Дед вошел в клуб, чеканя шаг. Немного подрастерялся от громкой музыки, я пошел вперед, показывая ему дорогу в зал. Кошмарное ощущение беспомощности, гнева и страстного желания набить морду мерзкой женщине. Впрочем нет, не ей… Тилю. Прилюдная пощечина…
Я увидел его сразу же, едва мы с дедом вошли в помещение. Тиль скользил
– Тилли, в чем дело? – подлетела к нему божественно красивая Тина.
Ее высокий капризный голос вывел Тиля из оцепенения. Он постарался улыбнуться и пробормотал:
– Дед, я так рад…
– Рад? – удивленно произнес дедушка. Голос был тихим, спокойным, но раскатывающим, уничтожающим, разрывающим.
Тиль нервно сглотнул.
– Я никогда не думал, что ты забудешь, по какой причине двадцать пять лет назад вы оказались в дыре под названием Лойтше.
Брат явно не очень понимал, в чем смысл этой речи.
– Ты разочаровал меня, Шенк. Мне стыдно, что ты носишь мою фамилию. – Тиль опустил голову. Дед посмотрел на Тину: – Чтоб ноги твоей не было в моем доме.
– Дед… – растерянно произнес Тиль.
– Ах, да, у тебя же свадьба, – вдруг «вспомнил» он. – Это тебе подарок. – Он вынул из нагрудного кармана два аккуратно сложенных листа и вложил их в руки опешившего близнеца. – Поздравляю.
Развернулся и пошел прочь. Тиль закрыл глаза рукой. Мне почему-то стало невыносимо жалко его. Тина схватила брата за плечи, что-то защебетала. Я не стал слушать, пошел за дедом. Мы с ним лишние на этом празднике, больше похожем на похороны.
– Слышь, дед, я тобой горжусь, – улыбнулся я, когда мы вышли на улицу. – Я до последнего надеялся, что ты им свадебный торт на пол опрокинешь…
– Угу. На самом деле мне очень хотелось снять с него штаны и отупить по голой заднице.
Я захохотал:
– А вдруг ему бы понравилось?
– Иди ты… – пихнул меня в плечо дедуля.
Вечер дома прошел до такой степени чудесно, как не проходил уже лет триста. Бабушка и дедушка забавлялись с правнуками. Нам даже удалось понять, кто из них Алекс, а кто Михи. Дети, видимо, после пережитого кошмара, вели себя тихо и смотрели на свалившуюся на голову родню с опаской, но попыток поорать не делали, более того, иногда они даже смеялись и что-то там гулили на своем детском языке. Мама, Анна и обе тетки стряпали на кухне. Мужчины, кроме меня и деда, ковырялись внизу в машинах. Мари забралась с ногами в кресло и наблюдала, как старики играют с детьми. Я принес плед и чай. Укрыл ее, протянул чашку. Сел на подлокотник, приобняв одной рукой.
– Спасибо, – посмотрела она на меня грустно.
Я хотел поделиться с ней своими мыслями насчет Тиля, но почему-то не стал. К чему ей давать надежду или бередить и без того свежую рану? Интересно, а она ждала его сегодня? Надеялась ли? Фантазировала, как он приедет весь из себя такой красивый и всё разрулит? Я чувствовал себя неловко, словно лезу, куда меня совершенно не просят лезть. Мари положила голову мне на плечо.
– Представляешь, у близнецов есть настоящие бабушка и дедушка, – сказала тихо.