Под крылом дракона. Часть 2. На рубеже

Самокиш Софья

Эльфийка и эльфиол молча поклонились друг другу в знак приветствия. Ивлин встал рядом с учителем, а Сенеренталь опять взглянула на Олиена.

– А когда его миссия закончится, он будет расти, как обычный живущий?

Кондр кивнул. Ивлин подошел поближе к краю выступа.

– А он будет помнить вот это? – Сенеренталь кивнула на облако.

Кондр неопределенно пожал плечами. А Ивлин произнес:

– Его возраст – восемь месяцев со дня рождения. Ну, не считая, разумеется, тех семидесяти восьми тысяч лет, которые он не изменяется… Ты помнишь себя в восемь месяцев?

Девушка

не ответила и перевела взгляд с линии горизонта на младенца и теперь только заметила сквозившую в каждом привычном движении усталость несмотря на то, что малыш по-прежнему искренне улыбался и светился. Субстанция, из которой он черпал основу для своих пузырей, переливалась при свете и вызывала у него восторг. Внезапно Кондр шагнул вперед и стал осторожно пробираться по узкому выступу, приближаясь к висевшему облаку.

– Что он делает? – спросила Сенеренталь у Ивлина.

– Меняет цвет. Шары пошли одни зеленые, желтые да оранжевые, – пояснил тот. – Красиво, конечно, ничего не скажешь, но, если он не поправит дело, на Тоукси будет сильный дефицит терпения.

Эльфийка улыбнулась и стала вместе с новым знакомым наблюдать за работой эльфиола.

А Кондр тем временем подобрался к облаку совсем близко. Ступить на белую клубящуюся дымку он не мог, но дотянуться до младенца – вполне.

– Олиен! – тихо окликнул его эльфиол.

Мальчик как раз выпустил новую порцию пузырьков опять-таки желтого оттенка и медленно-медленно повернулся. И Сенеренталь, наконец, увидела его лицо. За поверхностным выражением веселости скрывалась огромная задумчивость, как будто он все время пытался что-то вспомнить.

– Будь терпеливей, мой мальчик. Побольше синих, пожалуйста, – тихо, но твердо произнес эльфиол.

Младенец еле заметно нахмурился. Эльфийка улыбнулась, умилившись его выражению лица.

– Именно, Олиен, – кивнул Кондр. – И я о том же. Я отвлек тебя по делу, поэтому никакого раздражения быть не должно. Будь терпеливей, – повторил он.

Олиен вполне серьезно кивнул и снова стал очень медленно поворачиваться. Он смотрел на всё то, что было недоступно его взгляду с обычного положения. И вдруг взгляд его пересекся со взглядом эльфийки. Оба вздрогнули. Маленький эльфиол не раз уже встречался взглядами с сородичами, но такого выражения нигде не видел. А Сенеренталь не ожидала, что взгляд младенца может быть таким бездонным и мудрым. Глаза у Олиена были ярко-голубыми словно безоблачное утреннее небо… А потом младенец спокойно отвернулся и снова стал пускать сферы. Сразу вылетела целая компания синих.

Сенеренталь глубоко вздохнула. Кондр вернулся к ждавшим его эльфийке и эльфиолу.

– Он посмотрел на тебя? – обратился он к девушке. – Удивительно спокойная у тебя реакция.

– Спокойная? – удивилась Сенеренталь. – Я вздрогнула. Испугалась и вздрогнула… – покачала головой она.

– Я потерял сознание, когда он посмотрел мне в глаза, – усмехнулся Ивлин.

– Нам пора начинать тренировку, – напомнил Кондр, протянув руку в приглашающем жесте, и Сенери послушно пошла за ним прочь от края горы.

***

Сенеренталь вернулась

после тренировки с Кондром почти час назад и всё это время лежала на кровати, восстанавливая силы, которые, как ей казалось, эльфиол вычерпал из неё до дна. Сама необходимость двигаться вызывала у эльфийки непроходимое уныние.

Когда спустя час Сенери, наконец, почувствовала в себе силы встать, она подошла к столу и достала бумагу и писчие принадлежности. Девушка набросала письмо к Повелителю, сообщая, что благополучно добралась до эльфиолов и передала им просьбу императора Феррии. В этот же конверт она завернула послание для Эвелис. А потом принялась за письмо матери и отцу.

Серебристый луч, уносящий оба послания, блеснул далеко в небе, когда к дому Сенеренталь подошел Грей.

– Приветствую, Грей, – эльфийка с улыбкой вышла к эльфиолу.

– Старейшины разрешили показать тебе ещё одну нашу тайну, – произнес эльфиол. Девушка сразу посерьёзнела.

– Даже боюсь представить, сколько их тут у вас, – почти шепотом сказала она.

Эльфиол привел Сенери в ту часть города, к которому вчера и сегодня они даже не приближались. Здесь уже не было никаких домов, но были другие строения, не предназначенные для жилья.

– Что это за место? Почему оно непохоже на остальной город? – спросила Сенеренталь. Эльфиол почтительно оглядел безмолвную рощу и тихо ответил:

– Здесь живут первые эльфиолы.

Сенеренталь резко остановилась и задержала дыхание, осмысливая сказанное. Потом перевела на Грея пораженный взгляд. Эльфийка находилась рядом с созданиями, которые родились в Иарэде, видели собственными глазами Создателя и помнят всё, что произошло в начале мира…

– Ты уверен, что я могу сюда заходить? – прошептала она благоговейно.

– Они ни с кем не разговаривают, – произнес эльфиол. – И их очень редко видят. Мы сами не ходим сюда без крайней необходимости.

– А куда ты теперь меня ведешь? – сказала эльфийка, гадая, что же за тайна может прятаться в месте, где живут первые эльфиолы.

– К Тихому омуту, – ответил Грей.

Тропинка привела эльфиола и его спутницу к небольшому холму. Однако входа нигде не было видно. Грей подошел к небольшому пригорку и провел рукой, что-то говоря. Земля двинулась, трава расползлась, и в том месте, куда упиралась тропинка, появился темный провал, ведущий внутрь холма. Неожиданно появившийся вход был выложен камнями.

– Нам сюда, – произнес Грей и первым ступил в темноту пещеры. Сенеренталь ещё раз оглядела лес, окружавший это особенное место, и последовала за эльфиолом.

Девушке пришлось нагнуться, потому что проход был очень низким. Однако, чем дальше она спускалась по лестнице, тем больше он становился, и эльфийка постепенно выпрямилась. По обе стороны прохода стояли светильники. У самого входа они лежали на земле, а по мере продвижения вниз оказывались всё выше и выше, располагаясь на подставках. Когда лестница закончилась, эльфиол с эльфийкой попали в широкую комнату с низким потолком. Сенеренталь оторвалась от созерцания светильников, посмотрела вперед и обнаружила у самой стены маленький круглый бассейн с идеально гладкой поверхностью.