Под крылом дракона
Шрифт:
Глубоко вздохнув едкий от дыма воздух, я решительно шагнула к крепостной лестнице.
— Стой, Лис! — Фудо, о котором я совершенно забыла, схватил меня за плечи, развернул к себе. — Куда тебя несут василиски? Хочешь умереть героем?!
— Я должна.
Накрыв его ладони своими, я заглянула барду в глаза. В них был страх. А еще, где-то в самой глубине, едва заметная под пучиной отчаяния, билась, как жилка, надежда.
— Мы не воины. — Он искривил губы. В уголке рта запеклась кровь. — Ты погибнешь.
— Нет, клянусь
Не хочу… не могу больше терять близких людей!
— Дурочка… — Он наклонился ко мне, сталкивая наши горячие и влажные от дождя лбы. — Обещаю.
Хорошо бы дождь мог смыть не только слезы, но и страхи…
Фудо отстранился, силой разжал мои руки.
— Вперед, инквизитор!
Несколько мгновений я смотрела в его лицо — усталое, бледное, с бурыми потеками крови и гари — будто бы наискось разрезанное кривой болезненной улыбкой.
Затем развернулась и побежала к лестнице.
В голове не осталось ни одной связной мысли. Теперь телом двигало единственное желание — выполнить приказ претора…
И не погибнуть.
Кажется, я целую вечность поднималась по этой чертовой лестнице. Ноги то и дело норовили соскользнуть с мокрых каменных ступеней, приходилось цепляться за стены, раздирая ладони о шершавую кладку.
Оказавшись на вершине крепостной стены, я, тяжело дыша, привалилась к парапету.
Только сейчас я заметила, каким необычным цветом окрасилось небо. Будто кто-то выдул огромный мыльный пузырь и растянул эту сияющую, переливающуюся всеми цветами радуги пленку на весь горизонт, от края до края. Дождь почти перестал. Редкие капли прорывались сквозь сверкающую пелену и испарялись прямо в воздухе, не долетая до земли. Крылатые силуэты метались в небе, яростно поливая струями огня неожиданную преграду. Радужная пленка дрожала, под напором пламени кое-где вспыхивала и расползалась, но стоило крылатым радостно броситься в образовавшуюся прореху, тут же, как живая, зарастала прямо перед разъяренными мордами.
Я досадливо закусила губу. Глупая Лис! Ты что же, думала, будешь первой? Героически прикроешь грудью всю рондалу? Как же, держи карман шире! Другие инквизиторы тебе не чета, наверняка не тратили время на слезливые прощания. Разумеется, кто-то, может быть Дей или даже сам претор, уже сколдовал магический заслон. Осталось только подпитывать его, насколько хватит «капли»…
Протяжный крик привлек внимание. Я резко обернулась, чувствуя, как покрываются потом ладони. Саламандра! Пока я здесь прохлаждаюсь, мои товарищи отдают последние силы!
Кому принадлежал крик, я так и не поняла. Зато сразу увидела две одинокие фигурки, спинами прижавшиеся друг к другу. Шен и Нисса стояли всего в десятке шагов от меня, высоко вскинув руки. Ветер трепал полы их файтонов, сполохи огня и молний выхватывали из тьмы белые
Другие инквизиторы, сбившись в небольшие кучки и приникнув друг к другу так близко, будто пытались сохранить остатки тепла в зимнюю ночь, стояли вдоль всего парапета — сколько хватало глаз.
Когда Нисса зашаталась и стала беззвучно оседать на каменные плиты, я словно очнулась ото сна. В несколько гигантских прыжков преодолев разделяющее нас расстояние, я успела подхватить девушку, прежде чем она рухнула на пол. Нисса была без сознания. Казалось, я вырвала ее из лап вампира — бледные щеки глубоко запали, пульс едва прощупывался. Я провела рукой по мокрым спутанным волосам и увидела в них седые пряди. В глазах потемнело.
С первого дня учебы в академии нам втолковывали, что магия — опасная стихия. И я не раз убеждалась в этом на собственной шкуре. Но это…
О том, что магия, замешанная на крови, способна в считаные минуты превратить своего «хозяина» в живой труп, нас не предупреждали.
Я выдавила кривую усмешку и медленно поднялась на ноги. Что ж, не зря говорят, что матерые инквизиторы не боятся ничего — даже смерти. Еще бы… носить на груди «каплю» — все равно что ходить под дулом пистолета. Волей-неволей привыкаешь к острым ощущениям.
— Лис… — Шен с трудом повернул голову, когда я подставила ему свое плечо, — как… она?..
Он едва шевелил губами. По щекам стремительно расползалась смертельная бледность.
— Жива, — коротко бросила я. — Передай мне поток и отдохни.
Шенрияр послушно вложил магические нити мне в руки и с облегчением опустился на колени.
Я охнула, почувствовав, как незримая ладонь сначала сдавливает мне грудь, а затем будто вырывает легкие. Больно… как же больно пропускать через себя такую силу. Но нужно терпеть. Я постаралась расслабиться, хотя от страшной боли хотелось выть и грязно ругаться. Концентрация не важна… Даже моя собственная сила не важна… «Капле» плевать на способности своего носителя. Она сама по себе — вместилище невообразимой мощи. Вот почему Верховный инквизитор экзаменовал нас столь странным образом. Единственное достоинство инквизиторов — умение терпеть боль…
Если бы у меня были силы, я бы рассмеялась. Сколь же незамысловата тайна инквизиторского могущества!
Барьер слабел. Один за одним инквизиторы оседали. Никто не поддерживал их, и они падали, как мешки с зерном, на твердые влажные плиты. Падали и уже не поднимались. Пару раз мне казалось, что я слышу отчетливый хруст костей — так неудачно приземлялись какие-то бедолаги.
Драконы наседали все яростнее, и радужная пленка поддавалась — трещала, как тонкая цветная бумага. Сквозь обугленные дыры прорывались черные крылатые силуэты. Этих первых смельчаков тут же снимали хальдубы — благодаря вовремя поставленному заслону акмальцы смогли сгруппироваться и подготовить орудия к бою.