Под крылом дракона

Лу Терри

Некоторое время я привыкала к новым ощущениям. Вначале здорово опасалась вмазаться в какое-нибудь чахлое деревцо или разлапистый степной кактус — эти зловредные растения имели привычку резво, как молодцы из ларца, выпрыгивать прямо перед носом. Но вскоре легкость во всем теле, рвущий волосы ветер и чувство, что мне не хватает одной пары легких, чтобы надышаться сладким, пряным из-за степных трав воздухом, стали приносить настоящее удовольствие.

Я быстро нагнала своих товарищей. И мы заскользили бок

о бок, как мигрирующий по водоему рыбий косяк…

* * *

К вечеру, когда Бог-Дракон уже наполовину скрыл разноцветные глаза за веками горизонта, рондала наконец добралась до Ведьминого хребта. Вдоль гор шла густая полоса хвойного леса, и мы в нерешительности остановились перед плотными рядами ровных, гладких стволов.

Обведя наши лица суровым взглядом, претор заявил, что будем двигаться вдоль лесной кромки, потому как: «Нынче илифер такой неопытный, что врезаться в каждый дерево, как лось, объевшийся пьяный ягода».

После этого нам милостиво разрешили разбить лагерь и как следует выспаться.

Согласно всем законам подлости, последнее пожелание было адресовано кому угодно, только не мне. Жеребьевкой определили четырех часовых, бдящих за каждой стороной света.

Я вытянула из шляпы клочок бумаги с символом «восток», означавшим бессонную ночь и близкое соседство с опасно шуршащим, повизгивающим и порыкивающим, будто хищное животное, лесом…

В высоком костре сухо потрескивали ветки с остатками догорающей хвои, терпко пахло еловыми шишками. Я вытянула из языков пламени прутик, подула на слегка обуглившийся кусочек лепешки.

Спать уже почти не хотелось, хотя зависть изредка показывала клыки, когда кто-нибудь из инквизиторов выдавал особенно басовитую руладу.

Никаких опасностей не наблюдалось, но, помня приказ, я добросовестно бдела, одновременно жуя лепешку и с удовольствием посматривая на потрясающее звездное небо, какое можно наблюдать лишь в степи или в открытом море.

— Есть на посту — не по Уставу.

От неожиданности я подпрыгнула, больно приложившись копчиком о шершавую корягу, служившую мне стулом. Прутик вместе с остатками нехитрого ужина полетел в костер.

Дей невозмутимо присел на корточки у огня, подцепил веточкой поленце, поворачивая его прогоревшим боком вниз.

— Я не ем, а избавляюсь от стратегического балласта! И вообще, ходят тут всякие, мешают добропорядочным часовым… — Мое ворчание вызвало у Дея едва заметную улыбку.

— Пришел тебя сменить. Все равно не спится.

— Вот уж дудки. Не по Уставу!

Дей качнул ладонью, и крупная коряга, как собака, подползла к нему, за неимением хвоста виляя тонкими веточками. С довольным видом трибул опустил на нее сиятельную пятую точку.

— Кстати, волосы… Знаешь, тебе идет.

— Ох, Дей, не натирай ядом

раны… — простонала я. — Эти ненормальные патлы даже в косу не хотят заплетаться! Не говоря уже о том, что их ни одна формула не берет. И они, кажется, стали еще длиннее… Что мне делать? Такими темпами я обрасту, как лютозверь!

— Смешная ты, Лис. — Деймус смотрел на меня, щуря глаза. В свете костра они казались по-звериному желтыми. — Это же иллюзия. Сойдет через пару дней.

— Правда? — Я с трудом удержалась от желания наброситься на Дея и расцеловать его ехидную физиономию в обе щеки.

— Правда. Дай-ка мне тоже лепешки.

На радостях я всучила ему целую корзину с выпечкой и некоторое время умиленно наблюдала, как он с брезгливым видом роется в угощении, выбирая краюху помягче.

— Дей…

— Мм? — Парень подозрительно обнюхивал какой-то прутик.

— Как думаешь, мы выиграем войну?

Этот вопрос сорвался с моих губ сам собой. Я прикусила язык, но было поздно.

Дей ответил не сразу. Казалось, он очень занят нанизыванием на прутик мягкого, все норовящего развалиться кусочка хлеба.

— Не знаю. А какой ответ ты хочешь услышать?

В задумчивости я закусила губу. Дей, хитрый лис, ну кто же отвечает вопросом на вопрос? От этого сомнений становится только больше…

Бог-Дракон, все-таки как же иногда хочется, чтобы кто-то подумал за тебя, решил за тебя — и чтобы это было правильно!

Помню, однажды Дей сказал, что война — это не игра. Сейчас я бы поспорила с ним, ведь и для войны, и для шахмат правила одинаковы: ты либо за черных, либо за белых. Третьего не дано. И если уж ступил на клетку, то обратного пути не будет.

Я сделала выбор, пусть и не по своей воле. О нем красноречиво говорили инквизиторские нашивки на рукавах файтона.

Если империя победит, то вряд ли уже остановится — протянет щупальца, как огромный кракен, и к ледяному Ользару, и к огненному Аббаурту… найдет всех, до последнего дракона.

Поэтому крылатые будут биться насмерть. Отчего-то я была в этом уверена. Ведь даже Джалу, добровольный затворник, превращался в готовую рвануть пороховую бочку всякий раз, стоило мне расшевелить его воспоминания о людях.

Да, драконы не отступят… И если они все же одержат над нами верх, то какое будущее ждет этот мир? Не превратится ли он в алтарь мести, усеянный человеческими жертвами?

Перед глазами всплыла картина: гибкое алое тело, зависшее над крышами домов… струя огня из огромной, как жерло вулкана, пасти… черные обугленные развалины, люди в горящих одеждах…

От привкуса гари, невольно появившегося во рту, к горлу подкатила тошнота.

Даже глупцу понятно: крылатые не станут разбираться, кто прав, а кто виноват. Для них мы все — грешники.