Под Куполом. Том 2. Шестое чувство
Шрифт:
Он уже болен, прозвучал голос в голове Большого Джима. Возможно, затихающий голос жены. Достаточно взглянуть на него.
Голос, вероятно, говорил правду, но в это утро Большого Джима занимали более серьезные проблемы, чем самочувствие сына.
– Я не говорю – ложись спать. Я хочу, чтобы ты поездил по городу и сделал для меня одну работенку. Просто при этом держись подальше от «Мира еды». Я думаю, там будет заварушка.
Глаза Младшего вспыхнули.
– Какая заварушка?
Большой Джим ушел от прямого ответа:
– Ты сможешь
– Конечно. Сейчас он в своей маленькой лачуге на Год-Крик-роуд. Обычно утром он отсыпается, но сегодня, наверное, бьется в судорогах. – Младший засмеялся, представив себе эту картину, потом скривился от боли и вновь принялся потирать висок. – Ты действительно думаешь, что именно мне следует с ним поговорить? В настоящий момент я у него не в фаворе. Наверное, он даже удалил меня со своей страницы в «Фейсбуке».
– Не понимаю.
– Это шутка, папа. Забудь.
– Как по-твоему, его отношение к тебе изменится к лучшему, если ты предложишь ему три кварты виски? И еще больше, если он справится с полученным делом?
– Эта старая гнида будет целовать мне руки, если я предложу ему полстакана двухбаксовки [3] .
– Виски ты сможешь взять в «Брауне». – Помимо дешевой бакалеи и порнографических журналов, в «Брауне» продавали и спиртное: магазин имел лицензию на торговлю алкогольными напитками. В Милле таких магазинов насчитывалось три, и в полицейском участке хранились ключи от всех. Большой Джим положил ключ на стол: – От двери черного хода. Постарайся, чтобы никто тебя не видел.
3
Имеются в виду вина, продающиеся под маркой «Чарльз Шоу» по цене 1 доллар и 99 центов за бутылку.
– И что Сэм Бухло должен сделать за спиртное?
Большой Джим объяснил. Младший слушал с бесстрастным лицом, если не считать налитых кровью глаз, которые танцевали.
Он задал только один вопрос:
– Думаешь, сработает?
Большой Джим кивнул:
– Обязательно. Есть у меня такое чувство.
Младший откусил еще один кусок колбаски, запил колой.
– У меня тоже, папа. У меня тоже.
7
После ухода Младшего Большой Джим в раздувающемся за спиной халате прошел в кабинет. Достал из среднего ящика стола мобильник, где тот почти всегда и находился. Большой Джим полагал, что мобильники – творения дьявола, способствующие пустопорожним разговорам: сколько часов рабочего времени благодаря им ушли зазря? Не говоря уже о вредном излучении, которым они воздействуют на твою голову, пока ты болтаешь ни о чем.
Однако мобильники могли приносить и пользу. Он знал, что Сэм Вердро в точности выполнит указания Младшего, но знал и другое: не подстраховываться – глупо.
Набрал номер в «тайной» телефонной книге, которая открывалась при наборе цифрового кода. И только после пяти или шести гудков в трубке рявкнул голос отца великого множества Кильянов:
– Чего?
Большой Джим поморщился и на секунду оторвал мобильник от уха. Когда приставил снова, услышал приглушенное кудахтанье.
– Ты в курятнике, Родж?
– Э…
И городу. Я делаю это ради города. На благо города.
– Роджер, у меня есть работа для тебя и трех твоих старших сыновей.
– Дома только двое. Рики и Рэндолл здесь, но Роланд поехал в Оксфорд за едой, когда возник этот Христов Купол. – Он замолчал, думая о том, что сказал. В трубке слышалось кудахтанье кур. – Извините за богохульство.
– Я уверен, Бог тебя простит, – заверил его Джим. – Тогда, значит, для тебя и двух твоих старших сыновей. Сможете вы приехать в город к… – Большой Джим прикинул, когда именно. Много времени на это не ушло. Когда тебя ведет шестое чувство, решения обычно находятся сразу. – В девять утра, самое позднее в девять пятнадцать.
– Мне придется их разбудить. Что мы будем делать? Нам надо захватить с собой чуток пропа…
– Нет, – оборвал его Большой Джим, – и никому об этом не говори. Бог любит тебя. А теперь слушай.
Большой Джим говорил.
Роджер Кильян, которого любил Бог, слушал.
Под кудахтанье восьмисот кур, клюющих сдобренное стероидами зерно.
8
– Что? Что? Почему?
Джек Кейл сидел за столом в крошечном кабинете управляющего «Мира еды». На столе лежали листы инвентарной описи, которые он и Эрни Кэлверт закончили заполнять в час ночи. Их надежды уложиться до полуночи похоронил метеорный дождь. Теперь Джек сгреб в охапку толстую пачку этих длинных листов из блокнота, заполненных от руки, и потряс перед Рэндолфом, который стоял в дверях. Новый начальник полиции вырядился как на парад.
– Посмотри на это, Пит, прежде чем сделаешь какую-нибудь глупость.
– Извини, Джек, магазин закрыт. Он откроется в четверг уже как раздаточный склад. Все будет выдаваться поровну. Мы будем вести точный учет, так что владельцы супермаркета не потеряют ни цента. Я обещаю тебе…
– Не в этом дело! – Джек чуть не стонал. Тридцати с небольшим лет, с детским лицом, свободной рукой он дергал огненно-рыжие, жесткие вьющиеся волосы, а другой протягивал Питу Рэндолфу длинные листы, которые тот не собирался брать.
В кабинет вошел Эрни Кэлверт, который поднялся из расположенного в подвале склада. С большим животом, краснолицый, с коротко стриженными седыми волосами. Этой прическе он отдавал предпочтение всю жизнь. Поверх одежды Эрни надел зеленый фартук с логотипом «Мира еды».
– Он хочет закрыть супермаркет! – воскликнул Джек.
– Почему, скажи на милость, ты этого хочешь, если продуктов предостаточно? – сердито спросил Эрни. – Зачем тебе пугать людей? Им еще будет чего пугаться, если так пойдет и дальше. Чья это тупая идея?