Под Куполом. Том 2. Шестое чувство

Кинг Стивен

На следующий год Ганне Комптон не удалось сыграть ни одной игры: финальный матч стал для нее прощальным. В то лето, сев за руль пьяным, ее отец убил себя, жену и трех дочерей по пути в Таркерс-Миллс из «Брауна», куда они ездили за фраппе с мороженым. Купленный со скидкой «кадиллак» стал им гробом.

Автомобильная авария с таким количеством жертв, конечно же, попала на первые полосы газет в Западном Мэне – «Демократ» Джулии Шамуэй на той неделе вышел с черной рамкой, – но Большой Джим особо не горевал. Он подозревал, что Ганна не пробилась бы в стартовую пятерку

команды колледжа; там играли девушки покрупнее, и она могла рассчитывать только на редкие выходы на замену. Ганна с этим бы не смирилась. Ее ненависть подпитывалась постоянным пребыванием на площадке. Большой Джим прекрасно это понимал. Полностью разделял ее чувства. По той самой причине у него не возникало даже желания покинуть Милл. В большом мире он мог бы заработать больше денег, но что есть богатство, как не пиво существования, тогда как власть – шампанское.

Ему нравилось управлять Миллом и в обычные дни, но в кризис удовольствие увеличивалось многократно. В такие времена он буквально летал на крыльях интуиции, зная, что не мог напортачить, абсолютно не мог напортачить. По аналогии с баскетбольной площадкой, он словно просчитывал все действия защиты до того, как эти действия предпринимались, и мяч попадал в кольцо всякий раз, когда оказывался у него в руках. Поскольку возникало шестое чувство, и что могло быть лучше, чем его появление по ходу игры, определяющей чемпиона?

И сейчас шла чемпионская игра Большого Джима, и все складывалось в его пользу. Он чувствовал – абсолютно верил, что все пойдет как надо, в этот магический период. И то, что вроде бы создавало помехи, наоборот, открывало новые возможности, а не превращалось в неприступные оборонительные редуты – по аналогии с отчаянным броском Ганны с середины площадки тот заставил вскочить на ноги всех зрителей, собравшихся тогда в городском центре Дерри: болельщики Милла ликовали, Касл-Рока хватались за головы, не понимая, как такое могло случиться.

Шестое чувство. Благодаря ему Большой Джим не уставал, хотя, казалось бы, должен был валиться с ног. Благодаря ему не волновался из-за Младшего, несмотря на молчаливость и настороженность последнего. Благодаря ему не тревожился из-за Дейла Барбары и сеющих смуту его друзей, особенно этой газетной суки. Благодаря ему лишь улыбался, когда Питер Рэндолф и Энди Сандерс ошеломленно таращились на него. Он мог позволить себе улыбаться. Он руководствовался шестым чувством.

– Закрыть супермаркет? – переспросил Энди. – Многим это не понравится, Большой Джим.

– Супермаркет и «Бензин и бакалею», – поправил его Ренни, продолжая улыбаться. – О «Брауне» можно не беспокоиться, этот магазин уже закрылся. И это хорошо. Мерзкая забегаловка. – Но не добавил: «где продаются мерзкие порножурналы».

– Джим, в «Мире еды» продуктов предостаточно, – вставил Рэндолф. – Я только сегодня разговаривал с Джеком Кейлом. Мясо подходит к концу, но с остальным полный порядок.

– Я знаю, – кивнул Большой Джим. – Понимаю, что такое инвентаризация, и Кейл это тоже понимает. Должен. В конце концов, он еврей…

– Ну…

я просто говорю, что пока у нас более-менее поддерживается порядок. Потому что у людей кладовые набиты всем необходимым. – Тут Рэндолф просиял. – Надо сократить время работы «Мира еды». Думаю, Джека можно на это уговорить. Он, вероятно, уже сам думает об этом.

Большой Джим покачал головой, по-прежнему улыбаясь. Вот и еще один пример того, как все складывается в твою пользу, когда тебя ведет шестое чувство. Герцог Перкинс сказал бы, что это ошибка, особенно сразу после такого жуткого небесного шоу. Но Герцог мертв, что не просто хорошо – божественно.

– Закрыть, – повторил он. – И супермаркет, и магазин. На замок. А когда они откроются, продукты будем выдавать мы. Тогда их хватит на более продолжительное время и распределение будет более справедливым. Я объявлю о введении плана нормирования в четверг, на городском собрании. Если, разумеется, Купол к тому времени не исчезнет.

– Я не уверен, что у нас есть право закрывать частные предприятия, Большой Джим. – В голосе Энди слышалась неуверенность.

– При таком кризисе это не только наше право, но и обязанность. – Ренни с силой хлопнул по плечу Пита Рэндолфа. Новый начальник полиции Милла этого не ожидал и испуганно вскрикнул.

– А если начнется паника? – Энди хмурился.

– Что ж, этого исключить нельзя. Если расшевелить мышиное гнездо, мыши обязательно побегут. Нам, возможно, придется увеличить численность полиции, если этот кризис не разрешится в самое ближайшее время.

На лице Рэндолфа отразилось удивление.

– У нас и так двадцать человек. Включая… – Он мотнул головой в сторону двери.

– Да, – кивнул Большой Джим, – и раз уж о них зашла речь, ты приведи их сюда, чиф, чтобы мы закончили с этим делом и отправили ребят спать. Я думаю, завтра у них будет тяжелый день.

И если сегодня их чуть вздрючить, завтра они проявят большее рвение. А вздрючить их надо, раз уж они не могут держать свои дубинки в штанах.

2

Френк, Картер, Мел и Джорджия переминались с ноги на ногу, как подозреваемые, привезенные в полицейский участок для опознания. Чувствовалось, что вызывающее выражение их лиц всего лишь ширма. Ганна Комптон подняла бы этих ребят на смех. Они не поднимали глаз, изучая свою обувь. Большой Джим видел – они ждут, что их сейчас уволят, а то и отправят в камеры. Его это устраивало. На страхе играть проще всего.

– А вот и наши доблестные патрульные, – поприветствовал он их.

Джорджия Ру что-то пробормотала себе под нос.

– Говори громче, милая. – Большой Джим поднес сложенную лодочкой руку к уху.

– Мы не сделали ничего плохого. – Голос жалобный, как у школьницы, незаслуженно обвиненной в чем-то учителем.

– А что именно вы сделали? – И когда Джорджия, Френк и Картер начали говорить одновременно, указал на Френка: – Ты. И ради Бога, поубедительнее.

– Мы там были, – начал Френк, – но она пригласила нас.