Под личиной
Шрифт:
И завертелась пьяная кабацкая драка с нечленораздельными воплями, битьем посуды и матерщиной.
За парней вступились их приятели, затем в драку ввязались те, которым досталось нечаянно, и наконец в кучу малую бросились охранники бара – чтобы разнять дерущихся. Это у них получалось плохо, а потому, получив в запарке по мордам неизвестно от кого, они начали бить дубинками всех подряд.
Андрей сам не понял, как случилось, что он оказался в эпицентре событий. Хмельная ярость затуманила мозга, и юноша начал драться, словно одержимый.
Андрей уворачивался
Поэтому вскоре многим стало казаться, что закоперщик и главный виновник драки именно этот не очень рослый паренек.
Только Мухаметшин, сделав свое черное дело, преспокойно удалился в угол, где, сидя на стуле и, прикладывая лед к скуле, с большим интересом наблюдал за событиями в баре. На его лице блуждала змеиная улыбка, а глаза блестели холодно и равнодушно.
Круговерть драки столкнула Габора и белобрысого, который, оклемавшись, сразу же схватился за нож.
Венгр попытался отмахнуться стулом, но сделал это неловко, и финка, сверкнув лезвием, вонзилась ему в плечо.
Андрей, который в этот момент оказался рядом, сразу оценил ситуацию. Он закрыл своим телом раненного Габора, пинком ноги оттолкнул от него белобрысого, а затем, схватив со стола вилку, молниеносно метнул ее в противника.
Часто вспоминая слова Дрозда, что в ресторанной драке столовые приборы – грозное оружие, он дома часами оттачивал свое мастерство. Андрей научился буквально жонглировать всеми кухонными и столовыми принадлежностями. А вилкой с расстояния в пять-шесть метров он мог попасть в какое угодно место на теле человека с неимоверной точностью.
Белобрысому вилка вонзилась в кисть правой руки, в которой он держал нож. Не выдав ни единым возгласом, что ему больно (только зубами заскрипев), белобрысый вырвал вилку из раны и бросил ее на пол.
– Считай, что ты склеил ласты, [14] козел! – не сказал, а прорычал белобрысый, и бросился на Андрея.
Спокойно нащупав на столе за спиной тарелку, Андрей точно рассчитанным движением швырнул ее в сторону белобрысого. Толстый фаянсовый кружок ребром угодил нападавшему посреди лба.
14
Склеить ласты – умереть (молодежный жаргон).
Остановленный на ходу сильным ударом, белобрысый издал сдавленный стол и медленно завалился на пол.
Из раны обильно полилась кровь.
– Спасибо, брат! – с чувством сказал Габор, который, зажимая рану рукой, наблюдал за схваткой. – Я в долгу перед тобой. Но нам пора сваливать. Скоро менты нагрянут.
С этими словами он заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул.
Сначала к ним пробился Маноло. А затем из свалки вывалились Чиквасов
Маноло вытащил за шиворот бармена, который прятался за стойкой.
– Держи, баклан, – кинул он перепуганному до икоты парню пачку денег. – Это за стол и поломанную мебель. Здесь должно хватить. И запомни: ты нас не знаешь. Вякнешь кому-нибудь, а в особенности ментам – тебе хана. Бывай…
Они выбежали из бара и быстро расселись по сидениям "фольксвагена". Маноло рванул с места как сумасшедший. Едва машина свернула в переулок, как по улице в сторону бара "Тропиканка", блистая мигалками, проехала милицейская машина.
– Уф-ф… Пронесло… – сказал довольный Маноло. – Пусть теперь разбираются. Наше дело – сторона. Легко отделались.
– Кто так, – недовольно ответил Габор. – Притормози где-нибудь, нужно рану перевязать. Кровищи натекло…
– Сей момент…
Маноло проехал еще с полкилометра, а затем завернул во двор, образованный четырьмя девятиэтажками. В автомобильной аптечке нашелся йод и бинты, и спустя десять минут они снова катили по улицам ночного города.
– Да, Синица показал класс, – восхищенно сказал Чиквасов, который время от времени плевался через опущенное стекло розовой сукровицей.
– О чем речь, – согласился с ним Маноло. – Дрался, как зверь. А с виду – тихоня. Оказывается, ты опасный человек, Синица. А?
Все дружно рассмеялись.
– Что это наш Ахметка притих? – неожиданно спросил злым голосом Габор. – Опять эта татарская морда заварила кашу. Тебе что, без мордобоя скучно? Такой вечер испортил. Блин!
– Не заводись, – мирно сказал Мухаметшин. – Ну, размялись немного, что в том плохого?
– Вот сволочь! – не унимался Габор. – Размялись… Тебя бы на "перо" посадить, вот тогда мы и послушаем, что ты запоешь.
– Все, прекратили! – скомандовал Маноло. – Нам сегодня только ссоры и не хватает. Разбор полетов отложим на завтра. Синица, тебе куда?
Андрей сказал адрес. Все как-то сразу умолкли. В салоне машины воцарилась тишина.
Андрей сидел, как на иголках. Ему хотелось, не дожидаясь, пока его довезут до подъезда, немедленно выскочить из машины и остаться наедине со своими мыслями.
Хмель из головы уже выветрился, и ему почему-то стало страшно. Этот страх был неосознанным, неконкретным, но от этого было не легче.
Зверь, который вырвался наружу во время драки, нехотя уползал в свое логово, рыча и огрызаясь, и на смену ему пришла пустота.
Нет, она не была невесомой. Она легла на плечи юноши тяжким грузом, и он не знал, как от него избавиться.
Андрею было плохо, как никогда раньше.
Волкодав
Положение моей фирмы как будто стабилизировалось.
Во-первых, приезжали итальянцы, и я заключил с ними новый, более выгодный контракт. Для этого мне пришлось три дня изображать из себя крутого бизнесмена и поить их в ресторанах до положения риз.