Под лучами Мираса

Громов Егор

– Будешь умник работать посыльным. Целый день бегать с записками и поручениями. Ты засранец ещё живенький, ты мне на шахтах не нужен. Пока ноги рабочие будешь на побегушках. Когда уже не сможешь, то найдём тебе применение.

По его словам, ему, Тонику, нужен был связующий, почтальон, гонец и всё вместе взятое. У него в голове постоянно кипело, потому, что он был туп и не мог сосредоточиться на количестве не равному единице, в добавок он обладал порядочным нетерпением, что только больше дестабилизировало его настроение и поэтому делало его временами через чур импульсивным, что направляло других никогда не спорить с ним. Был он там достаточно давно и прекрасно знал требования, дающиеся сверху, более того, в определённых моментах он сотрудничал с ними. Он понимал, при каких условиях они будут получать лишний кусок хлеба, а при каких наказание, поэтому, ему всегда приходилось контролировать рабочий процесс, дабы

он знал, что бывает при его нарушении. Ну и конечно же он пользовался благами своего положения, получая в несколько раз больше пищи и воды, поддерживая тонус в мышцах и забирая спускающиеся вниз капсулы и ставя на них лимиты, что ещё больше подчиняло других.

Стоит упомянуть о шахте, на которой предстояло работать Тоджо, ранее, он увидел только лишь её часть и не самую любопытную. Сама она огромная, с множеством тоннелей и пространством между ними, которыми уходит вглубь, каждый день понемногу расширяясь. Всего несколько уровней. Верхний, то место, над кратером где впервые очнулся Тоджо, к нему же и относится обширная территория под ним, на которой сравнительно не очень жарко и много кислорода, отчего живущие там также активно проводят время: она широко раскидывается стенами, поворотами на огромном пространстве, разделённом переходами, которые заканчиваются и ведут к множественным тоннелям, открывающим путь к нижним уровням. В дни пиковых температур все стараются найти укрытие именно там. Там же можно найти небольшие местные шалаши в которых жарят еду из насекомых и червей, и иногда поджаренных созданий отдаленно похожих на двухвостых грызунов; а также среди всего много гнилой одежды, местами неприятные запахи аммиака. Поэтому верхний уровень больше напоминает подземный лагерь: за десятки лет существования шахты, верхняя часть уже была опустошена от минералов, поэтому со временем и с всё большим прибавлением рабочей силы их адаптировали для жизни. Там найдутся даже врачи самоучки, туалетные ямы и возможно что-то ещё, всего не известно. Всё, что ниже – это нижние уровни, уходящие тоннелями в самую глубину, насколько именно, трудно предположить. Трудно назвать это просто шахтой, какая – никакая жизнь там существует, точнее её слабое пародия. Именно, чтобы отправлять его волю по множественным уровням, ему, по словам Тоника, и нужен был Тоджо.

И Тоджо действительно целую неделю бегал по его поручениям, иногда они были настолько глупые, что он даже незаметно для всех раздражался, немного выругиваясь в пустоту, иногда швыряя в стены не дающие сдачи камни. Тоник отправлял его вниз по любому бесполезному делу, иногда даже отправлял просто так, считая, что он слишком много отдыхает: так Тоджо бесполезно таскал одну и туже записку с отметками о получении на первый нижний уровень и обратно. Иногда, он забирал за него еду, временами штопал ему одежду и подготавливал спальное место. Зачастую он чувствовал себя просто игрушкой, которая, судя по его скучающему лицу, ему наигравшемуся уже представлялась как надоевшей.

– Раздражаешь ты меня, – харкнул в его сторону, прямо под голые ноги, Тоник и протянул ему руку с запиской. Не давая в руку, а просто раскрыв ладонь, чтобы Тоджо сам подошёл и взял её. – (Смеясь) Вот тебе серьёзное задание. Передай её вниз на второй уровень, в дальний тоннель, где сейчас ведутся работы в новое направление – мы теперь шире роем. Короче, отдашь записку… его я называю Кривой. Ты можешь называть его как хочешь, но не Кривой, хотя нет… назови его Кривой!

– Как я его узнаю?

– Кривой же говорю, валяй уже! Идиот…

Тоджо лишь нужно было послушаться. А что ему ещё оставалось? Он не был физически силён, чтобы противостоять такому крупному парню, хотя, он даже и не думал попробовать. То ли его останавливал страх перед ним и его размерами, то ли перед кучкой вокруг него, которую он про себя называл «гиенами»; а возможно это было и то, и другое.

Он пробирался сквозь длинные подземные туннели, через десятки таких же, как и он: светлых, добрых, наивных душ, но покрытых годовым слоем пыли. Но то, что их ещё отличало, так это их действия. Вели себя они, как уже матёрые мужики, которые половину жизни занимались тяжелой физической работой, что также перевелось в их взгляд и манеру поведения: грубость, тяжесть в движениях и томный взгляд, который обычно не свойственен молодёжи.

Он бродил уже с полу часа и не мог найти нужного места. Вот он миновал отметку 1-го рабочего уровня и двинулся дальше в глубь, всё также, едва шарахая ногами: с непривычки его мышцы закислились, да и организм всё ещё не привык к такому количеству пищи, которое для него сравнимо с полным её отсутствием, единственное, что его отвлекало так это голоса в голове: «Всё, что я хочу – исчезнуть в поисках выхода, но вокруг так темно, что я боюсь потеряться»; «Я отсюда не выберусь, я знаю это. Я отсюда

не выберусь» – приговариволо что-то шёпотом в вакуме мысли; «Ты в норме Тоджо? Ты в порядке? Это просто плохие времена. Завтра будет легче»; «А будет ли?» – невольно говорил он собой, что уже понемногу начало его пугать, ему казалось, что он потихоньку лишается рассудка, и скоро превратиться в большинство вокруг, но и тишины он не мог вынести, отвлекаясь на плотный гул ночью и звонкий стук кирок днём, вслушиваясь в эти звуки, которые зацикливались в ежедневно повторяющуюся петлю.

В этом смятении чувств он остановился у камня, на котором была выдолблена большая двойка, еле мерцающая в цвет прерывающейся красно – оранжевой лампы. За ним лестница, ведущая вниз. Тоджо спустился по лестнице: с виду это ещё один туннель, правда количество голосов в нём было намного меньше, чем на уровне один, но зато было больше пыли и темноты – освещения почти не было: количество установленных там диодных ламп не больше необходимого, даже чуточку меньше, чтобы видеть направление туннеля (вырабатываемой батареями энергии установленных на поверхности горы не хватало, чтобы покрывать ежедневные потребности в ней). Он посмотрел перед собой и увидел небольшое подземное ущелье (по крайней мере ему так показалось) его нос пробил смертный запах, а странный гул изнутри отбил у него всякое желание ступать дальше. Послышалось как из глуби кто-то откашливается. Тоджо ощутил, что чем ниже он спускался, тем меньше воздуха получали его лёгкие, от чего приходилось вдыхать с дополнительным усилием, иначе, дыхание с каждым третьим шагом останавливалось, – телу не хватало кислорода, а в добавок приходилось ещё и идти, вдобавок стресс, и немного паническое состояние от неизвестности перед тем, что находится дальше; за спиной уже не было слышно не звука, словно плотной дверью, его оградили от всего, что сверху.

– Эй! сколько там уже? – неразборчиво услышал Тоджо, пройдя приблизительно несколько сотен метров.

– На сегодня уже пять. Не знаю, сколько ещё потеряем, но там происходят обвалы после каждого удара киркой, нам нужно ставить больше балок.

– Да, было бы откуда их брать, они сверху совсем нам перестали завозить и балки, и инструменты, скоро будем руками выкидывать всё наружу… а в конце концов нас всех засыплет.

– Здравствуйте, – сказал только пробравшийся сквозь ещё не расчищенные завалы Тоджо стоящим парням, которые были озабочены тем, как с меньшими человеческими потерями прорыть новый туннель. Выглядели они матёро, он заметил, что не видел их раньше, в отличии от остальных они выглядели достаточно живо, сразу было понятно, что они очень давно тут. Говорили просто, спокойно, хоть и иногда эмоционально. С виду можно сказать, что они простые рабочие, возможно таковым они себя и ощущали. Во главе, под светом керосинового фонаря, он увидел тонковолосого костлявого парня с длинным носом и выпяченной вперёд шеей, которому, судя по всему из-за его высокого роста, было тяжело перемещаться по ещё неготовым тоннелям; судя по прозвищу, он именно тот, кому была адресована записка.

Тоджо подошёл и протянул ему руку. Тот даже не посмотрев на него, взял записку; ещё с несколько минут он стоял, всматриваясь в глубь будущего тоннеля, затем, поднял записку к фонарю и, убрав свои длинные чёрные от грязи волосы, наконец, прочитал её, что заняло у него не больше секунды.

– Ребята! У нас пополнение. Каску ему и кувалду, – крикнул он, паре ребят, стоящей в тени, которые, видимо, как раз занимались инвентарём.

Тоджо хотел было возразить, но его взгляд сделал это без слов. Сказать им, что он просто посыльный не имело смысла, он сразу понял, что Тоник его обманул: он любил давать надежду и вскоре же забирать её, и делал он это со многими и не раз; например, обещая добавку еды за переработку, или день отдыха за выполнение «важного» поручения; но как уже знал Тоджо, он никогда не выполнял своих обещаний, и более того, специально их нарушал и точно получал от этого невероятное удовольствие, сопровождающееся захлёбывающимся смехом – его Тоджо и услышал в своём сознании, и даже не видя его смеха, ощутил всю боль от его надменной радости.

Кривой отправил работать Тоджо на нижние шахты третьего уровня. Как оказалось, на втором уровне тогда требовались лишь опытные рабочие, чтобы проводить новые туннели и расширять шахту. А на третьем, как раз были нужны просто руки, чтобы разбивать породы, отделяя кристаллы. Там было и просторнее, и безопаснее. И поскольку тоннели были уже готовы, там даже была отработана подземная вентиляция и дышалось гораздо лучше, чем в ущелье, в которое за не гладкой судьбой пришёл Тоджо.

Конечно, в отличие от второго уровня, условия там были хоть и менее опаснее, но не сильно легче: мало света и кислорода по сравнению с первым уровнем, – хоть и вентиляция налажена отлично, – породы намного твёрже чем на втором, что делает работу более невыносимой.