Под лунным светом
Шрифт:
— Я — леди Грейс Уолкер, — взяла себя в руки Грейс.
Перед ними стояла женщина, совсем маленькая и хрупкая, и на вид трудно было определить её приблизительный возраст.
— Храни вас бог, дитя! Я Гвендолин. Мы ждали вас, когда сэр Генри Уолкер прислал письмо и внёс деньги за вас, — женщина посмотрела на Алекса, затем отошла от прохода, предлагая девушке войти. — Входите, дитя, и вы тоже. Вероятно, утомились после такой длинной дороги, — маленькое морщинистое лицо женщины было прикрыто накидкой, которую носили, скорей всего, аббатисы*. Грейс ещё
— Что же вас, знатную леди, сопровождает только один страж? — поинтересовалась дама.
— Остальные уже покинули Шрусбери.
Дойдя до небольшой коморки, Грейс подумала, что это место предназначено для инвентаря, но, когда Гвендолин открыла её и зажгла свечу, девушка поняла, что эта маленькая комнатка служит, как лечебница для случайных путников. В помещении было тепло, но тесно. А, если учесть, что помимо лежанки в углу, напротив стоял небольшой столик, то места и вовсе не хватило, чтобы все трое свободно разместились.
— Не положено в монастыре находиться мужчине, но эта комната, отдалённая от всего крыла с послушницами, служит специально для встреч с гонцами, ранеными или просто случайными путниками. Я велю послушнице принести для вас перекусить.
Женщина вышла, оставив в мрачной обстановке этих двоих. Странно, что здесь никто не боялся пересудов по поводу того, что леди сидит наедине в маленькой комнатке рядом с мужчиной. Наверное, монастырь, вполне может понравиться Грейс.
Они перекинулись с Алексом парой поддерживающих дух, слов, и тут, тяжёлая дубовая дверь, отворилась. Внутрь вошла молоденькая румяная послушница с пресными лепёшками и бочонком вина. Она показалась Грейс хорошенькой, даже под чепцом, который бросал тень на лицо, и одеянием, которое закрывало почти всё тело, кроме кистей рук. Но из-под чепца девушки, выпал золотистый локон, и мисс Уолкер сумела представить себе эту девушку в другом нарядном одеянии. Интересно, окажись она рядом с Грейс в одном наряде, Алекс приметил бы её красоту или этой послушницы?
Девушка нехотя заметила, что приревновала. Послушница поставила всё на столик, и удалилась, не сказав ни слова. И тут же, вернулась Гвендолин.
— Отобедайте, дети мои. Позднее я ознакомлю вас, леди Уолкер, с аббатством.
После чего, женщина снова вышла.
— Здесь так непривычно и странно, — отозвалась девушка, отламывая кусочек лепёшки.
— Ты привыкнешь, сладкая Грейс. Но сомневаюсь, что тот огонь, который ты прячешь в себе, сумеет долго сдерживаться в оболочке смирения и послушания, — парень улыбнулся.
Щеки леди разрумянились от слов Алекса. Она поняла, что этот парень читает её, как раскрытую книгу. Она и сама не полностью осознавала, что с ней твориться, а этот мужчина уже озвучил для неё приговор.
Отпив вина, Грейс отчего-то развеселилась. Ей нравилось сидеть вот так с Алексом, в непонятной обстановке, беседовать о всяких мелочах. А особенно было по душе, когда он заставлял её краснеть. Парень читал почти каждую мысль леди, отчего та заливалась румянцем.
Вернулась
— Вы уже отобедали? Я прошу простить мои отлучки, но дела монастыря того требуют. Я ознакомлю вас, миледи со всем. А, вас, дитя моё, провести? — Гвендолин обратилась к Алексу.
— Был бы благодарен. В таких лабиринтах трудно найти выход.
Женщина и мисс Уолкер проводили Алекса к входной двери, но не стали идти дальше к воротам. Попрощавшись друг с другом и, поблагодарив Гвендолин, парень вышел на дорогу, скрывшись с глаз девушки и аббатисы.
Грейс минуту стояла, наблюдая, как он уходит, и её сердце сжималось от мысли, что может он не придёт к ней.
— Следуйте за мной!
Женщина повела по длинным мрачным коридорам новую послушницу. Дойдя до цели их пути, Гвендолин, открыв очередную большую дверь, впустила туда девушку. Грейс осмотрелась.
— Я сейчас принесу вам одежду, вы можете познакомиться с остальными послушницами, — аббатиса прошла к свободной кровати в общей опочивальне, — Можете разместиться здесь.
Она стремительно вышла за одеждой для новоиспечённой. Грейс не знала, как правильно себя вести в таких случаях, и, посмотрев на жалкое подобие кровати, приуныла. Ей придётся забыть про мягкие перьевые подушки, уединённую обстановку.
Когда Гвендолин вернулась с одеждой, то велела новой послушнице переодеться. Девушка послушалась, но немного стеснялась присутствия других девушек, прибирающих в комнате. Аббатиса обратилась к одной из молодых девиц.
— Помоги леди переодеться, Сибилла, — затем сказала мисс Уолкер пару слов. — Вы свыкнитесь. Бог поможет вам.
Аббатиса покинула комнату.
Сибиллой оказалась та девушка, что приносила им с Алексом лепёшки с вином. Она подошла к леди и предложила помощь. Грейс ни за что не смогла бы сама развязать шнуровку, расстегнуть крючки и стянуть это платье с себя, поэтому приняла помощь.
— Я Сибилла. А, вы леди Грейс Уолкер? — она удивилась, что её узнали.
— Да.
— Я много наслышана о вас, миледи. Вы — мой идол. Я видела вас несколько раз при дворе графа де ла Поль, и при дворе одного вельможи.
– Вы бывали в Саффолке? — удивилась девушка.
— Да, я недавно стала послушницей. И сама избрала такую долю. У меня нет семьи, и мне приходилось скитаться по улицам, думая, как прожить. А, однажды… — послушница резко замолчала, боясь сболтнуть лишнего. — Ах, простите! Я так грешна, не могу держать язык за зубами. Меня столько раз из-за этого карали.
— Всё хорошо. Мне приятно, что в первый же день я могу поговорить с кем-то. Для меня монастырь — это нечто далёкое, и честно сказать, я немного боюсь.
— О, леди, не бойтесь! Я вас со всем ознакомлю. Аббатиса Гвендолин велела мне ввести вас в курс всего происходящего. Во сколько просыпаться, во сколько ложиться спать, когда и куда направляться. Я вам поведаю обо всей монастырской жизни.
— Я благодарю тебя, Сибилла, — девушка закончила расшнуровывать платье, и стянула его с плеч Грейс.