Под маской любви
Шрифт:
Кассандра не была знакома ни с одной из дам, хотя встречала Ортензу в базилике Фрари, когда ходила на мессу с Мадаленой. Ее супруг дон Дзанотта был человеком неприятным, но богатым и влиятельным. Он входил в Совет Десяти, фактически управлявший Венецией. Ортенза пришла на чаепитие в изумрудно-зеленом платье и ожерелье из черных камней. У нее было нежное личико и широко расставленные серые глаза. Женщину можно было бы назвать красивой, если бы не сеть мелких шрамов на правой щеке, которую она безуспешно пыталась запудрить. Кассандре Ортенза сразу понравилась. Поговаривали,
Изабетта была гораздо старше, почти одного возраста с хозяйкой дома. В тот день она оделась в темно-синее платье с высоким воротником и накрахмаленными кружевными манжетами. Ее прическу украшала густая синяя вуаль.
Ортенза кивнула Кассандре и повернулась к донне Домачетти:
— Вы ведь, кажется, его знаете? Дона Эрнесто из Рима? Говорят, у него золотые руки.
— И не только руки, — причмокнула языком донна Домачетти. — Но он странный тип. Предпочитает холодных женщин.
— Я очень даже холодная, — заявила Ортенза и окинула присутствующих дерзким взглядом: ну, кто осмелится со мной поспорить?
— И ваш супруг тому свидетель, — кивнула толстуха. — Но речь идет не о любовном темпераменте. Он любит холодных женщин в самом прямом смысле. Говорят, он заставляет куртизанок подолгу лежать в ледяной ванне, прежде чем пускает ее к себе на ложе.
— Как необычно, — протянула темноволосая гостья. Кассандра успела позабыть ее имя. Изабелла? Нет, Изабетта. — И как он не боится за свой… размер?
Кассандра едва не подавилась. Щеки ее приобрели свекольный оттенок. Кто бы мог подумать, что на приемах у почтенной донны Домачетти ведутся такие разговоры. Будь здесь Агнесса, никто не позволил бы себе скабрезностей.
Донна Домачетти подняла руку:
— Осторожнее, дамы. Среди нас невинная девица.
Кассандра через силу улыбнулась. Интересно, что сказали бы дамы, узнав о ее похождениях. Вчерашнее свидание с Фалько получилось совсем коротким, но что, если бы им никто не мешал, если бы они остались одни на целом свете, если бы он положил ее на мраморную скамью в саду и целовал до рассвета?
— Трудно поверить, что племянница Агнессы Кверини так уж невинна, — вдруг промолвила Изабетта. Она отхлебнула чай и решительно поставила чашку на блюдце.
Кассандра поймала ее взгляд:
— Что это значит?
Донна Домачетти вытерла губы тыльной стороной ладони:
— Ничего, милая. Ваша тетушка весьма мудрая женщина и знает жизнь в самых разных ее проявлениях.
Кассандра решила, что пора переходить к главному:
— Тетушка очень удивляется, что убийцу до сих пор не поймали.
— Я слышала, тело нашел священник по дороге на службу, — сказала Ортенза и перекрестилась.
Дона Домачетти пренебрежительно махнула рукой:
— Наверняка зарезал любовник. Какой-нибудь пьяный матрос.
— Еще я слышала, что ее разрубили на куски, — проговорила Ортенза мечтательно. Можно было подумать, что смакование жутких подробностей доставляет ей удовольствие.
— Это уже не новость, — заявила хозяйка
Кассандра подпрыгнула на месте. Еще одна служанка! Это не могло быть простым совпадением.
— Ее тоже похитили, как первую? — спросила Кассандра, водя пальцем по ободку своей чашки.
— Как знать, милочка! Дюбуа так опечалился, что до сих пор не позвал реттори. Пропавшая девушка была как раз в его вкусе, блондинка с большими глазами, и она, надо полагать, давно перестала быть просто служанкой. — Донна Домачетти хмыкнула. — Не удивительно, что Дюбуа расстроился. Ох уж эти французы, вечно они мудрят со своими женщинами! — и донна Домачетти, крякнув, осушила свою чашку.
— По мне, так эта девица сбежала с каким-нибудь жонглером или фокусником. Они вечно ошиваются в палаццо.Уж не знаю, как синьора Дюбуа терпит весь этот проходной двор. Наверное, утешается по ночам с каким-нибудь молоденьким актером.
Итак, исчезла еще одна фаворитка Жозефа Дюбуа. Кассандра все сильнее укреплялась в подозрении, что француз и есть убийца или, по крайней мере, его сообщник. Когда Агнесса отпустит ее из-под ареста, они с Сиеной сходят проведать Феличиану. Если в палаццодействительно творится нечто зловещее, бывшая камеристка должна об этом знать.
Феличиана — настоящая красавица. Белокурая. Большеглазая. Нет, не может быть! У Дюбуа десятки слуг. Вероятность того, что пропала именно Феличиана, крайне мала. И все же Кассандру вдруг охватила тревога. Перед ее глазами возникло безжизненное тело, покачивавшееся на воде канала. С Феличианой не должно случиться ничего подобного. Ни с ней, ни с кем другим. Это против Бога, против природы, против всего на свете.
— Вы что-то побледнели, моя дорогая. Давайте-ка я налью вам еще чаю. — Хозяйка дома потянулась к чайнику. Девушка обратила внимание на перстень на ее среднем пальце. Светло-красный овальный камень в серебряной оправе с гравировкой в виде цветка.
Цветка о шести лепестках, точь-в-точь как на кольце, которое Фалько нашел в склепе Ливианы.
Как на стене мастерской де Гради.
Кассандра чуть не уронила чашку.
— Ваш перстень… — вырвалось у нее. — Он… очень красивый.
— Ах, этот? Спасибо, дорогая. Мне его подарил один аббат в обмен на пожертвование для монастыря. Я люблю всем помогать. Это наш долг, не так ли?
Кассандра вымученно улыбнулась и опустила голову. Краем глаза она продолжала следить за толстухой. Кольцо ничем не отличалось от найденного на кладбище. Неужели донна Домачетти тоже замешана в убийствах? Девушке она всегда казалась не слишком симпатичной, но вполне безобидной и совершенно равнодушной ко всему на свете, кроме городских слухов и сплетен о чужих любовных похождениях.
Жизнь в который раз подтвердила недавно усвоенную Кассандрой истину: ни один человек не таков, каким хочет казаться.