Под маской зла
Шрифт:
– Как гром среди ясного неба… Таскарский городовой… Ты знал о них хоть? – опешил Бернхард.
– Нет… – помотал головой анимаг. – То ли не замечал, то ли не хотел замечать. Все их заигрывания, улыбки, объятия – это казалось милым и дружеским. Ну, то есть, я ведь тоже так делал… – повернул он голову, словив клубы дыма, зажмурив глаза. – Я касался её, прижимал к себе, целовал в щёку. Мне казалось, у нас всё серьёзно…
– Только с братом у неё оказалось чуть посерьёзнее, – заключил экс-капитан.
– Это пронзило мне сердце и душу… раскололо меня на куски… – опустил голову аристократ. – Я не мог этого вынести. Видеть их вместе! Жить рядом с ними… Я просто собрал что мог с собой и сбежал
– И что надумал? Надеюсь, не загрыз всех на церемонии в виде обезумевшего волка, как в плохой сказке? Держал себя в руках или всё же кукухой поехал? – поинтересовался с пристальным взором усач.
– Скитался в ближайших лесах до глубокого вечера. Думал ворваться, сорвать помолвку в виде какого-нибудь зверя. Или заявить Орфее, что я люблю ей больше, чем брат! – воскликнул Вильгельм, снова взглянув ввысь. – Но перед глазами стояло её лицо в момент, когда она обнимала меня за щёки. Она обращалась со мной… ну как с ребёнком. Как с младшим братом того, кого она по-настоящему любит. Ты не поймёшь, – отвернулся Вильгельм. – Такие, как ты, скажут: «Надо быть настоящим мужиком! Украсть со свадьбы! Признаться! Бороться за свою любовь!». Вы просто не хотите понимать ситуации… Разрушить их брак подлостями, сплетнями и всем подобным, живя с ними вместе, я мог бы. Так или иначе сделать их жизнь невыносимой. Но разве ж это помогло бы мне добиться леди Кёртис? – взглянул он на Бернхарда и сам покачал отрицательно головой. – Пусть лучше та, кого я любил и люблю, будет счастлива. А я не стану мешать её счастью, потому что не могу вынести эту боль. Смириться с этим… Для меня это словно предательство, но на самом деле я ведь понимаю, что всё не так. Что ничего между нами не было, это я сам всё надумал…
– А поцелуй? – полюбопытствовал Бернхард.
– Вышло случайно… По её глазам было видно, что она посчитала это ошибкой. Это я потом уже понял, не сразу. Вид у неё был, словно мы делаем что-то неправильное. Я подумал тогда, что так и надо. Мол, мы же малы, не взрослые ещё, чтобы прям целоваться. А сейчас понимаю, что трактовать её реакцию надо бы по-иному… Да что я всё, эх… – поглядел анимаг на собеседника, как на чёрствого сухаря. – Если б мы хотя бы продолжили вот так втихаря целоваться, то ещё понятно, но ничего больше не было. Один раз. Первый и единственный поцелуй, – мечтательно заявил он.
– Да прям уж, – фыркнул Берн. – Столько по миру скитался, что никогда ничего ни с кем не было?! Случайные встречи, красотки в борделях?!
– Что вы мне тут, любезный… – хмыкнул, отстранившись и тряхнув головой, Вильгельм. – Я не так воспитан, – заявил аристократ. – Да и потом, целовать их вовсе не обязательно… – счёл он нужным это добавить.
– И подался в шпионы? – уточнил собеседник.
– В гильдию, да. Показал, что умею. Выполнял первый год мелкие поручения. Потом перешёл на оклад. Работёнка не пыльная: бегай себе бродячей собакой по городу или стой на площади осликом, поглядывай да подслушивай, никто ж не думает, что глупое зверьё рядом способно шпионить и обо всём доложить. Главное – позволяет мир повидать. Путешествовать. Я уже и на юге Империи был, и в Квинтесберге, городе святош, и чёрный рынок Кимария повидал, и столицу, конечно. Туда наша подопечная путь держит, кстати. Проводим хоть? – поглядел анимаг в сторону Ассоль. – Мёрзнет, небось. Костёр догорел, жара нет больше.
– Как бы у тебя самого жара не было, следи за ушибленной ногой, чтобы воспаление не вскочило. И лицо протирай от царапин, чтобы зажили поскорее, а то останешься шрамированный на всю жизнь. Мой отец-скорняк тоже был легкомысленным насчёт царапин
– Подумать только… Прежде я никому этого не сообщал, а теперь рассказал первому встречному… И зачем? Брожу вечно как волк-одиночка, – показал Вильгельм на свою брошь с волчьим гербом рода де ла Конте. – Не стоит только всем всё разбалтывать, – попросил он.
– Да я ж, да куда ж! – хлопнул, хорохорясь, себя в грудь экс-капитан. – Разве только по пьяни… – стыдливо отведя взор, тихо добавил он. – А больно это… Ну, когда… кости и мышцы там трансформируются… – поинтересовался он, снова взглянув на собеседника.
– Каждый раз, – хмыкнул анимаг, поднимаясь и по пути обращаясь вновь в тигра. – Но не больнее, чем вспоминать леди Кёртис, – направился анимаг в сторону дерева и улёгся вокруг Ассоль, согревая свою ученицу.
Вечер в Аргусе
В Аргус компания прибыла ближе к вечеру. Вильгельм суетился, только и спрашивал у местных, а прибыл ли уже в город лорд. Благодаря его одеянию аристократа это выглядело, словно знатный гость приехал для важных переговоров к местному землевладельцу. Потому и был так обеспокоен, чтобы ему предоставили аудиенцию.
Никаких подозрений ни у кого не возникло. Гости как гости, лошади у них как лошади. Разномастная, конечно, компания, но это красивое место каких только искателей приключений и странников не повидало на своём веку. Большой портовый город, веером раскинувшийся у крупной реки на самой границе Империи Гростерн с землями гойделов – красных эльфов и нагов – людей-змей из пустыни Нид. Величественная колокольня, две водонапорные башни, а на улицах повсюду обозы с рыбой да ларьки с различными морскими гадами, водорослями да изделиями из них: от мазей и кулинарных соусов до бус из ракушек. Всё это вместе с яркими нотками соли носилось густым сонмом своих ароматов по воздуху.
У фонтанов, на удивление, вместо рыб и сирен повсюду красовались каменные птичьи фигуры: аисты, лебеди, журавли, гуси, крачки в разных изящных позах: сидящие, порхающие, как бы застывшие в полёте, взмахивая крыльями. Иные «плывущие» виднелись над водой своими изваяниями на небольших постаментах.
Иногда с разных сторон от больших и малых колонн в декоре можно было увидеть статуи кудрявых мальчиков-музыкантов с духовыми инструментами в руках. Словно они на каком-то параде дули в свои рожки. А на самих улицах города там и тут встречались в сидячих позах сторожевые собаки, высеченные из белого мрамора. Попарно у входа, отдельной композицией в месте расхождения дорог, возле мостиков, перед выходом на площади, у отдельных магазинчиков и заведений. Они же чеканились и с оборотной стороны местных монет. Сторожевой пёс был как бы символом Аргуса с давних времён.
При этом каких-то ещё мотивов суеверий, поверий, легенд и мифов, божественного и духовного, колдовского и сказочного особо здесь не встречалось. Ни сложных многозначных узоров в декорах и изгородях, ни идолов или сакральных изображений. Нигде даже не виднелось храмов или часовен какой-либо религии и культуры. Лишь пристань, верфь, жилые дома, магазинчики да административные здания типа ратуши, водонапорной башни, библиотеки.
Над этим всем, на крутом холме близ реки высился родовой замок местного лорда Берлиса. Багряный, с балконами, шпилями, обилием бойниц как со стороны воды: защищаться от флота, так и со стороны холма от возможной осады. Небольшой, но пронзающий небо своими узкими остроконечными башнями, он сейчас едва был виден среди низко проплывающих облаков. И в окнах нигде не мерцали огни факелов, словно все обитатели величественной крепкой постройки уже спали: от слуг до хозяев.