Под музыку Вивальди

Суриков Валерий Вениаминович

– Вальс начинается, дайте сударыня руку....

Завелся не только я. И на мой призыв " Что же вы не танцуете - вальс ведь", некоторые закружились в этом ритме:- раз-два-три, раз- два- три.. И я вальсировал, как мог, продолжая играть и петь.

– Все, больше ничего не знаю и не умею...

Кто-то крикнул : "Тогда гимн еще раз..."

– Хорошо, только все вместе...

Так мы его и спели, вставши в круг и взяв друг друга за руки. Стояли в этом кругу и преподаватели - наш историк, всеобщий любимец,

Булдаков Владимир Николаевич..... Я запевал, а все подпевали:

"Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке..."

На следующий год я, уже десятиклассник, снова пел в последнюю субботу декабря. Все началось с Вивальди - эта песня всегда потом была первой, затем все вместе пели гимн. Далее было новое, что появилось за год...

И так потом - каждый год. Не было ни одной новой песни, которую я бы не спел сначала в своей школе. И всегда присутствующие в зале выстраивались около сцены строго в определенном порядке. Сначала седьмые классы, для них это был первый вечер, на который им позволялось придти, потом, восьмые, потом девятые, потом десятые и дальше - выпускники.

Ни разу, ни в один год этот декабрьский вечер не отменялся и не переносился. Ни разу...

В этом году у нас на Янгурахте дела шли очень плохо, и уже в конце лета было понятно, что кондиционного сырья мы не наберем - план летит, и придется пахать до Нового года. Я еще в августе подстраховался, спустился на моторке километров на 50, выбрал место, заночевал. Заготовил нодьи...

Начальник партии все успокаивал меня:

– Не дергайся, в пятницу утром прилетит вертолет за сырьем - доберешься до своей школы в срок. И тут этот туман, изморозь. Стало понятно, что нужно идти... В общем, все теперь в ваших, мужики, руках. Что зависело от меня я исполнил - живым до этой площадки от Янгурахты я дотопал...

Летчики выслушали рассказ молча. И продолжали молчать...

– Ты знаешь - заговорил, наконец, первый пилот. Я скажу тебе прямо: я этого не понимаю.... Тому, о чем ты рассказал - верю,. Верю, потому что слушаю здесь, почти в ста километрах от Янгурахты... С которой пешком еще никто не выходил ...

И все-таки не могу понять, что тебя гнало сюда с Янгурахты.... При нулевых практически шансах добраться живым. Не понимаю.... И если бы сам свидетелем не был - никому бы не поверил: литература чистой воды, красивая выдумка... Но я знаю и другое... Если я завтра утром не взлечу в сторону Красноярска, при тех же малых шансах долететь и сесть там, я буду дерьмом... И мне никогда не отмыться... Так что попытаемся прорваться. Утеплим насколько возможно двигатель. Прогреем его получше, благо горючего здесь запасено предостаточно. При посадке нам, конечно, помогут. Посветят - Красноярск не Янгурахта. Главное не обледенеть, пока летим...

Грелись на следующее утро они долго и взлетели легко. Уже на высоте ста метров видимость была нулевая. Шли в

густом тумане, и почти сразу же вертолет начал покрываться льдом.

– Ну вот, что следовало ожидать.... - выругался первый пилот...

Что делал дальше со своей стрекозой этот хмурый сорокалетний мужик не предусмотрено, конечно, ни в одной инструкции. Более того, наверняка, во всех инструкциях категорически запрещается это делать... В течении всех двух часов полета он с интервалом минут в десять встряхивал вертолет - резко скидывая подачу топлива и снова ее резко увеличивая.

По окаменевшему, мертвенно белому лицу второго пилота было видно, что над вертолетом вытворяется что-то запредельное, недопустимое и смертельно опасное... Первый и сам, видимо, отдавал себе отчет в этом - понимал вот-вот что-то одно из двух должно непременно случиться: вертолет либо развалится, либо не заведется. Все это и вырвалось в словах его, которые он после очередного удавшегося встряхивания прохрипел:

– Пой что-нибудь... Пой!

И пассажир запел...

Охоту на волков, Горизонт, снова Охоту, еще раз Горизонт, Спасите наши души. И еще, и еще....

Спустя три часа, они будут лежать на вещах в багажном отделении несущегося в Москву ИЛ- 18...

Да, да, в Москву они улетят втроем...

Когда вышли из вертолета в Красноярске, первый как бы в шутку сказал:

– Ну, слава Богу, не плюхнулись. Теперь только и остается с тобой в Москву слетать...

– А за чем дело?..
– поддержал идею пассажир, - ту полосу везения, что сегодня у нас началась, прерывать просто глупо. И опасно...

Но на московский рейс в кассе не нашлось даже одного билета. И тогда первый пилот разыскал командира московского рейса... Объяснил ему, как мог, ситуацию...

– Ты, точно он? - спросил, командир - Вертолетчик не сочиняет?.. Да ладно, ладно.... Я в лицо тебя знаю - был я однажды на новогоднем вечере в этой немецкой школе на Чапаевском... У меня там один из сыновей учился....

Потом оглядел внимательно всех троих, немного помолчал и добавил:

– Впрочем, могу и всех троих забрать, но только в багажное отделение. По грузу у меня недобор, так что килограмм пятьсот вполне могу прихватить. Только сидеть тихо - не петь, не пить, и не курить. Штурман вас проведет к самолету и через люк посадит... Подтягиваться на руках еще не разучились?....

Так вот, когда они лежали на вещах в багажном отделении первый пилот и подвел итог:

– Только на песнях, что пел, мы и удержались в воздухе...

Удача не оставила их и в Москве. Они выгрузились в Домодедово около восьми. Позвонили в школу. Но на такси была очередь человек двести, не меньше. Недалеко от остановки стояла патрульная милицейская машина. Подошли. Поговорили.

Майор, сидевший в машине, снял свою шапку, почесал зачем-то затылок и сказал: " Успел все-таки..."

Затем открыл дверку кабины и включил сирену с мигалкой...