Под несчастливой звездой
Шрифт:
— До свидания.
— Смотри, не разбуди Мерисид! — строго напомнила Анукрис.
— Её и стрелы Питра не поднимут, — ответил он тихим смешком и исчез среди деревьев.
Госпожа немного постояла, потом решила проверить его слова. Пробираясь на цыпочках по выхолодившим кирпичам дорожки к водоему, она услышала тихий, мелодичный храп. Завернувшись в одеяло, старшая служанка спала в беседке, положив под голову свернутую юбку и парик.
Треплос спрыгнул со стены и воровато оглянулся. Полная
Поэт горько вздохнул и, сгорбившись, пошел вдоль забора. Из пролома в стене вышел серолицый.
— Я…, — начал было юноша.
Но тот знаком приказал лезть за ним. В изрядно заросшем саду их уже дожидался Моотфу. Перед ним на разосланной циновке тускло горел масляный светильник, и лежало разложенное угощение. Обсасывая гусиную косточку, он коротко бросил:
— Ну?
— Она не сказала, где прячется Алекс, — виновато промямлил Треплос.
— Но она это знает! — тихо засмеялся красавец мождей.
— Ты не смог выполнить такое простое поручение, — замогильным голосом проговорил Убисту. — Ну и почему мы должны сохранить тебе жизнь?
— Он приплывет завтра ночью! — торопливо выпалил юноша.
Моотфу сел.
— Рассказывай!
Поэт скрупулезно пересказал весь разговор с Айри.
Келлуане переглянулись. Воспользовавшись этим, Треплос спрятал булки под куст и налил себе пива.
— Повтори, что она сказала про храм? — велел Убисту.
— Что с Алексом я и доплыву до храма, — послушно проговорил юноша.
— Не в храме же Сета он прячется? — нахмурился Моотфу и, вырвав из рук поэта гусиную лапку, с хрустом разгрыз хрящик
— Есть еще старый храм Баст, — напомнил серолицый.
— Там никого нет, — мождей стал ковырять пальцем зубы. — Мои люди его недавно осматривали.
— Значит, Алекс прячется где-то рядом в развалинах.
— Чего гадать? — усмехнулся Моотфу и, сделав глоток пива, добавил. — Устроим завтра засаду и схватим его как кошка мышь.
— Надеюсь, твои люди окажутся лучше храмовых сторожей?
Послышался шорох ветвей. Келлуане напряглись. Из темноты тихо сказали:
— Это я — Аататам.
— Я сам с ними буду, — буркнул старший мождей, резко встав на ноги. — А от меня еще никто не уходил, господин Убисту!
— И как ты собираешься его ловить? — негромко поинтересовался тот.
Моотфу на секунду задумался, застыв, словно прекрасная статуя из черной бронзы.
— Спрячу людей здесь, на окрестных улицах и на берегу. Как только чужак появится, мы перекроим лодками канал, дорогу в город и берег. Никуда он не денется.
— Господа, — рискнул открыть рот Треплос. — А что я буду делать?
— Ждать Алекса, — ответил Убисту. — А когда приплывет, ты поможешь его схватить.
— Но вы же прекрасно справитесь
Старший мождей тихо засмеялся.
— Ненужные вещи обычно выбрасывают, — проговорил Убисту своим мертвым голосом.
— Я все понял! — поэт встал. — Моя помощь вам очень понадобится. Я был лучшим борцом в Милете. Я…
Моотфу хлопнул его по плечу.
— Он мне точно нравится!
— И вы мне тоже, господин, — заискивающе улыбнулся поэт.
Старший мождей погладил его по небритой щеке и, приблизив свое лицо к его уху, прошептал:
— Очень сильно нравишься.
— Пусть Аататам останется здесь, — сказал Убисту. — Вдруг твой чужак задумает нас обмануть.
— Что вы, господа! — стал бурно протестовать Треплос. Явный интерес красавца — мождея сильно вдохновил юношу. — Я клянусь…
— Оставь клятвы богам! — резко оборвал его мрачный келлуанин.
— Никуда он не денется! — засмеялся Моотфу. — Он красивый мальчик и я ему нравлюсь.
Потом обернулся к мождею, равнодушно жевавшему яблоко.
— Побудешь здесь. В полдень тебя сменит Бесхотеп.
— Да, господин, — густым басом отозвался тот, мрачно глядя в сторону притихшего поэта.
Отдав необходимые распоряжения, Моотфу раздвинул кусты, собираясь уйти.
— Я тебя провожу, — вдруг предложил Убисту, и келлуане скрылись в залитом лунным светом саду.
Все еще не избавившись от застарелого чувства голода, Треплос жадно откусил кусок мягкой белой булки, с удивлением обнаружив запеченные в тесте изюминки.
Александру не давала покоя та сладкая парочка на берегу. Влюбленные, конечно, часов не наблюдают, но они и не слепые, а одинокая лодка на канале ночью довольно необычное явление для Абидоса.
Два дня он терпеливо ждал гостей, почти не покидая убежища. Утром третьего Алекс услышал чьи-то звонкие голоса. Кажется, дети вновь решили побеспокоить покой покинутого храма? Юноша затаил дыхание. Но дверь не скрипела, а веселый смех, вроде как, стал удаляться. Снедаемый любопытством Александр покинул тайник.
Трое пацанов с тонкими копьями, или острогами, перелазили через забор, направляясь к каналу. «Лодка! — скрипнул зубами юноша, наблюдавший за ними через узкую щель. — Может, не заметят? Она хорошо замаскирована. Да и кусты там густые».
Очень скоро из-за стены донеслись радостные крики. Потом еще и еще. Слов Алекс не разобрал, но смысл понял сразу.
«Нашли, козлы! — выругался он про себя. — Уплыла моя посудина! Лишь бы только в храм не поперлись?»
Юноша стал с тревогой ожидать развития событий. Но время шло, а ничего не происходило. Солнце жарило все сильнее, стихли птицы, шумели перекатываемые легким ветерком песчинки, надоедливые кусачие мухи вились вокруг потного лица. «Они там, что ночевать собрались?» — с раздражением подумал Александр. Ждать надоело и он, плюнув, вернулся в тайник.