Под одним солнцем
Шрифт:
— Проглотите вот это.
Снадобье было безвкусным, только сильно вязало рот. Я поморщился.
— Что? Э… зеленое, то есть что я говорю? Неприятное?
— Нет, это я с непривычки.
Несколько минут мы провели в молчании. Слышался только шум центрифуги да еще слабая возня животных, прыгавших в своих клетках, больше ничто не нарушало тишину. Вначале никаких изменений в моих ощущениях не произошло. Так же, как и раньше, стремились оторваться внутренности, по-прежнему голова тяжело давила на шею, вызывая тупую боль в позвонках, неприятно отвисали щеки. Спустя некоторое время, однако, стало наступать облегчение. Я шевельнул рукой и почувствовал, что она стала
— Смелее, пилот, — сказал он.
Я расправил плечи и, нагнувшись, отодвинул кресло в угол.
— Как чувствуете себя?
— Хорошо, только… странно.
— Это пройдет, привыкнете.
— Долго будет действовать?
— Синзан полностью выделяется организмом через несколько часов, так что будьте осторожны.
— Осторожен? В чем?
— Во всем. Ваш организм сейчас почти на пределе своих возможностей, не повредите его. Когда камера остановится, следите за каждым своим движением. Ваши мышцы в настоящий момент необычайно сильны, потребуется усилие воли, чтобы заставить их действовать нормально. Если вы забудете об этом, то не сможете даже ходить, ваши шаги будут слишком… э… широкими.
Я ничего не ответил и занялся присоединением проводов от блока к датчикам. Перспектива покинуть камеру сказочным силачом меня даже несколько занимала.
Присоединив провода, я взглянул на часы, оставалось еще несколько минут. Я продолжал спокойно беседовать с биологом. Но тут произошло нечто, что никак не входило в обычный регламент нашего подготовительного режима.
* * *
Скорость вращения камеры начала замедляться без нашего требования. Биолог достал свой хронометр и удивленно посмотрел на него.
— Это еще что такое! — возмущенно воскликнул он и включил микрофон. — Эй, мазор Онр, почему вы останавливаете камеру без моего указания?
Динамик затрещал и ответил глухим голосом, лишь отдаленно напоминающим голос Онра:
— Простите, мазор Дасар, но поступило распоряжение мазора Кора-са немедленно вызвать к нему пилота Антора.
— Что?! — воскликнул я.
— Это вы, мазор Антор?
— Я! Ты ничего не перепутал? Меня действительно вызывает Кор? Он разве здесь?
— Здесь. Уже полтора часа, как приехал.
Новость была неожиданной. До сих пор мы еще не видели своего начальника экспедиции и не знали о нем почти ничего. Ходили только слухи, и слухи эти были разные. Одни утверждали, что Кор не только крупный ученый, одинаково легко ориентирующийся в целом ряде отраслей знаний, но и человек принципиальный, другие высказывались о его осведомленности с меньшим энтузиазмом, но не скупились на малоприятные характеристики. Были и такие, которые употребляли, вспоминая о нем, только самые сильные выражения и самые нелестные эпитеты. Таких было меньшинство. Мне сразу вспомнились предостережения Юрда, и должен сказать, что известие о вызове к начальнику я воспринял с некоторым беспокойством. Почему он вызывает меня? Зачем я ему понадобился? Что все это означает? Я стоял в нерешительности. Идти к Кору мне совсем не хотелось.
— Чего же вы медлите? — сказал биолог, когда камера остановилась. — Имейте в виду, Кор не любит опозданий.
— Знаю, — ответил я и начал отсоединять провода.
Аккуратно смотав их, я наконец направился к выходу.
— Помните о синзане, действие закончится только к вечеру.
— Хорошо. До свидания,
— Всего доброго.
Разыскав Онра, я узнал, где находится Кор, и, контролируя каждый свой шаг, направился через пустырь к зданию космопорта. До сих пор синзан мне никаких неприятностей не причинил, но, войдя в помещение, я забылся и неожиданным для самого себя скачком влетел в вестибюль, больно ударившись плечом о каменную стену. Помянув крепким словом некоторых ученых и собственную забывчивость, я поднялся ка второй этаж, ступая по лестнице осторожно, как хищник, выслеживающий добычу. Перед дверью, помеченной номером сорок три, я остановился, поправил костюм и позвонил.
— Войдите, — послышалось из комнаты.
Я с треском распахнул дверь. Кор стоял спиной ко мне и глядел в окно.
— Пилот Антор?
— Да.
Фигура у окна не шевельнулась.
— Можно было появиться здесь с меньшим эффектом.
— Простите, мазор Кор-са.
Начало разговора не предвещало ничего хорошего. Кор все еще стоял лицом к окну и что-то разглядывал на пустыре. Прошло несколько тягостных и безмолвных минут, прежде чем он повернулся. Только тогда я впервые увидел его лицо. Меня поразил взгляд. Холодный и тяжелый взгляд, про который говорят, что он сверлит человека насквозь. Мне не нравятся такие сравнения, но хорошо помню, что, когда он начал осматривать меня, спокойно и беззастенчиво, я чувствовал, как взгляд этот буквально ощупывал мое тело. Наконец глаза наши встретились. Мы несколько секунд смотрели друг другу в лицо.
— Так, — произнес он и потом добавил: — Проходите.
Я сосредоточенно сделал несколько шагов, отделяющих меня от него.
— Давайте знакомиться. Как вам должно быть известно, решением Государственной комиссии, я назначен начальником экспедиции на Арбинаду. Мое имя — Кор.
Мы церемонно сделали по приветственному шагу в сторону.
— Сегодня я начинаю знакомиться с членами экипажа, этим и объясняется мой вызов.
Кор имел скверную привычку смотреть на собеседника так, словно перед ним было пустое место. Глаза во время разговора у него устремлялись в пространство, и в них ничего нельзя было прочесть.
— Как мне известно, — продолжал он, — конкурс на замещение должности пилота экспедиции в этот раз не был трудным, — здесь его голос прозвучал с насмешкой, — и мне теперь хотелось бы составить личное впечатление о своих подчиненных, пока есть время исправить возможные ошибки.
Подобное вступление не сулило ничего хорошего. Я проглотил какой-то комок, застрявший в горле, и промолчал. К тому же по выражению лица Кора чувствовалось, что он и не ждал ответа на свои слова. Я понимал, что сейчас мне предстоит держать жесткий экзамен, и не ошибся в своих предчувствиях. Кор сделал несколько шагов по комнате и, еще раз ощупав меня с ног до головы своим неприятным взглядом, спросил:
— Вы давно летаете?
— Давно…
— Сколько?
— Четырнадцать лет, считая стажировку.
Он нагнул голову и дважды прошелся мимо меня.
— Назовите рейсы, которые вы делали самостоятельно.
— Все?
— Да, все.
— Их много.
— Чем больше, тем лучше.
Пришлось перечислить свои полеты, даже самые старые.
— Хорошо. А сколько раз вам приходилось сажать корабль в атмосфере?
— Двенадцать.
Кор задумался.
— Маловато.
Я снова промолчал и лишь сделал невыразительный жест рукой. Пока все шло довольно гладко, но затем последовали более серьезные вопросы. Кор остановил на мне свой взгляд, в котором на этот раз мелькнуло что-то человеческое, и сказал, раздельно произнося каждое слово: