Под одной крышей
Шрифт:
— Контроллера. — Он качает головой, но выглядит… счастливым, я думаю. — Ты когда-нибудь играла в видеоигры?
— Нет. Полное разоблачение, они выглядят ужасно, и я не знаю, почему очевидно умный человек с кучей дипломов Лиги плюща, которые стоят больше, чем мои внутренние органы, может так сильно увлекаться этим дерьмом, но я веду блог "Холостяк", так что у меня нет оправдания. — Я пожимаю плечами. — Итак, что случилось с Кельвином?
— Не смог приехать.
— Играет с кем-то ещё?
— Свидание.
Я хмыкаю. — Может, тебе стоило присоединиться к нему. Эмма была
Он бросает на меня взгляд, который я не могу расшифровать. Как будто в моих словах есть что-то катастрофически неправильное. — Я же сказал тебе, Эмма не хочет встречаться со мной больше, чем я хочу встречаться с ней.
Сомневаюсь. А кто бы не сомневался? И ещё, как бы ты испугался, если бы я сказала, что прошлой ночью мне приснились ты и Эмма, сидящие бок о бок на кухне, и мне было грустно? Но только немного. Потому что через некоторое время это были не ты и Эмма. Это были ты и я, и ты стоял между моих ног, и ты положил руки на мои внутренние бедра, и ты раздвинул их, шире, чтобы освободить место для себя, и…
— Тогда ты мог бы встречаться с кем-то другим, — промурлыкала я. Чтобы остановить то, что происходит в моей голове.
— Я не думаю, что хочу этого, Мара.
— Верно. — Моё сердце замирает. — Ты бы не наслаждался хорошей едой, приятной беседой и сексом.
— Так прошло твоё свидание? — мягко спрашивает он, больше не глядя на меня.
— Я просто имела в виду… — Я смутилась. — Тебе может понравиться встречаться с правильным человеком.
— Перестань изображать Хелену.
Я смеюсь. — Нужно поддерживать домашнюю традицию любопытства о личной жизни людей. Мне что-то приходит в голову, и я задыхаюсь. — Знаешь, что действительно шокирует?
— Что?
— То, что Хелена никогда не пыталась нас подставить. Например, тебя и меня. Вместе.
— Да, это… — Лиам резко замолкает, как будто ему тоже что-то пришло в голову. На мгновение он уставился вдаль, а затем издал низкий, глубокий смех. — Хелена.
— Что? — Он не отвечает мне. Тогда я повторяю: — Лиам? Что?
— Я только что понял, что… — Он качает головой, забавляясь. — Ничего, Мара. — Я хочу настаивать, пока он не объяснит, к какому откровению он пришел, но он кладет мне в руку контроллер и говорит: — Давай поиграем.
— Хорошо. Кого я должна убить и как это сделать?
Он улыбается мне, и миллион маленьких искорок пробегает по моему позвоночнику. — Я думал, ты никогда не спросишь.
Глава 10
Три недели назад
Когда Лиам приходит домой, я едва чувствую пальцы ног, мои зубы стучат, и я больше похожа на одеяло, чем на человека. Он изучает меня со входа в гостиную, одновременно снимая галстук, губы сжаты вместе в том, что очень похоже на веселье.
Засранец.
Он наблюдает за мной долгие мгновения, прежде чем подойти
— О-о-отопление не работает. Я уже проверила — думаю, перегорел п-п-предохранитель. Я позвонила парню, который чинил его в прошлый раз, он должен б-быть здесь через полчаса.
Лиам качает головой. — Ты под тремя пледами. Почему у тебя синие губы?
— Холодно! Я не могу согреться.
— Не так уж и холодно.
— Может быть, не так уж и холодно, когда у тебя шестьсот фунтов мышц, чтобы утеплить тебя, но я собираюсь у-у-умереть.
— Ты.
— От переохлаждения.
Он определенно сжимает губы, чтобы не улыбаться. — Не хотела ли ты одолжить мою шубу из детенышей тюленя?
Я колеблюсь. — У тебя действительно есть такая?
— А ты бы хотела, если бы она у меня была?
— Я боюсь это узнать.
Он качает головой и садится рядом со мной на диван. — Иди сюда.
— Что?
— Иди сюда.
— Нет. Почему? Ты планируешь украсть моё место? Отойди. Мне понадобилась целая вечность, чтобы его разогреть…
Я не успеваю закончить предложение. Потому что он подхватывает меня на руки, и поднимает на колени, пока моя задница не упирается в его бедра. Что…
О.
Это что-то новенькое.
На мгновение мой позвоночник напрягается, и мои мышцы напрягаются от удивления. Но это очень кратковременно, потому что он такой восхитительно теплый. Намного уютнее, чем моё дурацкое место на диване, а его кожа… она пахнет знакомо и хорошо. Так, так хорошо. — Ты такой теплый. — Я прижалась лбом к его щеке. — Как будто ты генерируешь тепло.
— Я думаю, все люди так делают. — Его нос касается ледяного кончика моего уха. — Это физика, или что-то вроде того.
— Первый закон термодинамики. Энергия не может быть ни создана, ни уничтожена.
Его рука проходит вверх по моему позвоночнику и касается моего затылка, и температура вдруг становится на пять, десять градусов выше. Тепло лижет мой позвоночник и распространяется по всему торсу. По моей груди. Моему животу. Я почти хнычу. — Кроме тебя, очевидно, — говорит он.
— Это так несправедливо. — Большой палец Лиама выводит узоры на коже моего горла, и у меня нет выбора, кроме как вздохнуть. Я уже чувствую себя лучше. Я пылаю.
— Что ты там, где тепло умирает?
— Да. — Я теснее прижимаюсь к его груди. — Может быть, мои родители тайно являются оборотнями-акулами. Холоднокровные, пойкилотермная разновидность. Они забыли предупредить меня, что я унаследовала нулевые навыки терморегуляции и никогда не должна жить на суше.
— Это единственное возможное объяснение. — Его дыхание бьется о мои виски, тонкий, приятный зуд.
— Для моей патологической неспособности поддерживать тепловой гомеостаз?
— За то, как мало они тебя ценят. — Он вдруг прижимает меня к себе чуть крепче. Чуть ближе. — А ещё за то, что ты любишь сырой стейк.