Под Опалой, на Большой
Шрифт:
Войдя в здание, Сергей посмотрел на часы. Было без десяти минут девять. Успели к завтраку.
– Танюша, давай побыстрее переоденемся. – Сергей помог ей снять куртку. – Мне еще за мамой в магазин надо успеть.
– Ты иди, я сама переоденусь.
Таня встряхнула куртку, смахивая с нее капельки от дождя, и аккуратно повесила ее в шкафчик. Затем достала тапочки, присела на скамеечку и стала снимать коротенькие резиновые сапожки.
– Справишься? – спросил отец.
– Ой! Что я, маленькая? – Она посмотрела на него с укором в
– Нет. Ты у меня уже совсем-совсем большая. – Сергей поцеловал ее в головку. – Ну, тогда я пошел? До вечера?
– До вечера. – Она помахала ему рукой. – Маме привет передавай. И за мной вечером не опаздывайте, а то заболтаетесь там и забудете про меня.
– Про тебя? – Сергей изобразил на лице сильное изумление. – Да разве можно про тебя забыть!
– Ладно, иди. А то опоздаешь, – отпустила его Танюшка.
– Слушаю и повинуюсь.
Сергей на восточный манер сложил руки перед грудью, чуть склонился и, пятясь, вышел из раздевалки. Оценив шутку отца, Таня лучезарно улыбалась ему вслед.
Выйдя на улицу, Сергей накинул на голову капюшон и быстрым шагом пошел к магазину, в котором работала жена.
Сменщица придет к девяти. Еще минут пятнадцать – двадцать Лариса будет сдавать ей смену. Так что время еще есть.
По дороге он решил сделать ей маленький сюрприз. Подойдя к магазину, не стал заходить внутрь, а, обойдя его с другой стороны, встал неподалеку от служебного входа, готовый, как только откроется дверь, спрятаться за угол. Сергей понимал, что это ребячество, но ему очень хотелось обрадовать жену именно неожиданностью встречи.
Он успел уже покурить, прикрывая ладонью огонек папиросы от дождя, когда наконец дверь служебного входа приоткрылась, и послышался голос Ларисы:
– Ну все, Катюша. Счастливо отработать.
Сергей быстро нырнул за угол, постоял там несколько секунд, а затем, выглянув, увидел удаляющуюся фигуру жены. Он пошел вслед за ней торопливым шагом, быстро сокращая расстояние.
Она шла походкой человека, которому абсолютно некуда спешить, держа над головой зонтик. Нагнав ее, он положил ей сзади руку на плечо и, стараясь чуть изменить голос, сказал:
– Гражданка, ваши документы.
Лариса остановилась как вкопанная, резко обернулась и, увидав Сергея, прижала руку к груди.
– Сережка! Разве можно так! У меня чуть сердце не разорвалось.
Она сделала шаг к нему, он подлез под ее зонтик, обняв, крепко к себе прижал и, не стесняясь редких прохожих, поцеловал в губы.
– Сереж, люди же… – смущенно сказала Лариса, когда он выпустил ее из своих объятий.
– Ну и пусть завидуют, – произнес он, глядя ей прямо в глаза.
– Ты надолго? – Она вся так и светилась от счастья.
– Целых два дня и две ночи. Потом с Андреем сменим Вадима и Толика. Море штормит. Вот и решили по очереди дома наведать.
– Ну, пошли скорей. Чего под дождем стоять?
Она взяла его под руку, и они направились в сторону дома.
– Так
– Да. Кстати, я их сегодня на вечер в гости позвал.
– Тогда чего-то надо к столу купить. – Лариса остановилась, глядя на мужа.
– Они еще сами не знают, придут или нет, – сказал Сергей, вновь увлекая ее за собой. – Андрей хочет, а Ирка чего-то ломается. Видно, не хочет, чтобы Самойлов опять напился.
– Ну конечно. Ей же хочется, наверное, после разлуки хоть одну ночь с трезвым мужиком провести. Она ведь тоже живая баба.
– Я понимаю. Короче, Ирина сказала, что если они соберутся, то она вечером позвонит. Я тогда быстренько и сбегаю. Долго, что ли?
– Ну смотри. Как знаешь.
Чуть помолчав, она спросила:
– Ты Танюшку-то видел?
– Ну конечно, – ответил Сергей. – Я же ее сам в садик отвел. А потом к тебе.
– Я так и подумала. Как она тебя встретила?
– Как обычно. Сама серьезность.
– Вот такая у нас дочь, – рассмеялась Лариса.
Они шли по мокрым тротуарам, то и дело обходя возникающие на их пути большие лужи. Небольшой японский зонтик не очень-то спасал от дождя. Порывы ветра то и дело обдавали их холодными брызгами. Но они словно и не замечали этого. Во время путины им очень редко выпадало побыть вместе. И сейчас, мокрые, но счастливые, они шли, прижимаясь друг к другу плечами, все больше и больше приближаясь к родному дому.
Ирина позвонила в половине шестого, когда Лариса уже собиралась идти за Танюшкой в садик. Сказала, что они придут часам к семи. Самойлов все равно бы не успокоился, пока не нашел бы повод. И этот повод он нашел. Даже целых два. Во-первых, он заявил жене, что невежливо отказываться от приглашения, а во-вторых, необходимо отнести Беловым очень ценный рюкзак с корюшкой и икрой, забытый Сергеем у них утром. Ирина, впрочем, и сама была не прочь провести вечер с друзьями – не так часто они и собирались вместе, но на всякий случай сказала, что рюкзак, вообще-то, может отнести и их сын, на что Андрей резонно заметил, что рюкзак тяжелый, а одиннадцатилетнему ребенку нельзя поднимать груз больше трех килограммов. У Самойлова были готовы отговорки на любой случай. Посмеявшись и назвав его проходимцем, Ирина подошла к телефону и набрала номер Беловых.
За дочкой пошел Сергей. Лариса осталась дома – готовить и собирать на стол.
Забрав Танюшку из садика, он зашел в магазин. Вспомнив утренние слова Ларисы про "живую бабу" и чисто по-человечески пожалев Ирину, он не стал покупать водку, а купил четыре бутылки вина – две крепленого для себя и Андрея и две сухого для женщин. Прекрасно зная друга, он был уверен, что с одной бутылки вина он будет почти трезвым. Заодно купил к чаю шоколадно-вафельный торт и Танюшке "сникерс".