Под парусами. Свободные

Коваленко Марья Сергеевна

Закрыв глаза, хозяин квартиры откинулся на мягкую спинку. Из кухни донеслось журчание воды. Хлопнула дверца холодильника. Вспыхнул огонь на плите. Постепенно, минута за минутой жизнь наполнялась самыми простыми и чудесными звуками. Операция и больница оставались в прошлом. Пережил. Смог. На веки навалилась тяжесть. Мышцы лица свело от зевка.

Когда спустя пять минут в гостиную вернулась Александра, Виктор Николаевич Строганов сладко спал. Глубокие складки на лбу разгладились. Губы больше не напоминали тонкую линию, и даже привычная за последнее

время бледность исчезла с лица. Во сне он казался моложе, красивее. Аля невольно залюбовалась. Ее атлант больше не держал землю. Он был слабый, но живой. Настоящий…

– Отдыхай, - еле слышно прошептала девушка и медленно опустилась на пол подле его.

Наконец расслабилась и она. Впервые за этот день не нужно было спешить и забываться. Она все сделала правильно. Справилась. Мысли побежали вскачь, подальше. Недавнее яркое воспоминание о другом мужчине заставило обнять себя за ноги.

Сидя на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, она вновь переживала горькие мгновения прошлого дня.

***

День назад.

Частный яхт-клуб на окраине Санкт-Петербурга. Палуба яхты.

Олег честно сказал о своих планах. «Я созрел», «мне это нужно», «шанс» - он рассказывал о кругосветке, а у Александры ноги подкашивались. Не верилось. Больше года без него. Без объятий, без поцелуев, без улыбки. Глаза щипало, и не от ветра. Грязно-серое небо над головой, темная гладь воды душили безнадежностью.

– Все будет хорошо, – Сафронов как маленькую погладил ее по голове. – Вот увидишь – время пролетит незаметно.

– Я… я… - чтобы проглотить «не хочу» пришлось зажать ладонью рот.

Вдалеке закричали чайки. Шум залива заглушал их звуки, но Але все равно казалось, что крик доносился откуда-то рядом. Возле нее. В ней.

– Родная!

– Нет! – Аля попыталась отпихнуть Олега от себя, но куда там!

– Я знаю, тебе тяжело… Прости.

– Нет… - беспомощный всхлип.

– Все так совпало… Еще полгода назад я и не подумал бы, что соглашусь. А благодаря тебе…

– Ты устал ждать? – прервала.

– Нет. Я научился ждать.

Олег легонько щелкнул Алю по носу.

– Моя любимая, сладкая фея… - мужские руки заскользили по спине девушки, вместе с холодом прогоняя страхи.
– Рано или поздно это все равно случилось бы.

Как объяснить, он не знал. Сжимал в руках, надеясь, что поймет без слов.

– Ты ведь дождешься меня, правда?

Она хотела замотать головой, крикнуть «нет», оттолкнуть его. Чувства и мысли рвали на части.

– Дождешься? – шепотом на ухо.

– Я…- голос охрип.
– Буду думать о тебе каждый день.

– Верю.

– И молиться. Я не умею, но научусь. Только вернись, – сдалась.
– Ко мне.

Аля бы поклялась, но кому нужны клятвы? Руки легли на плечи. Широкие, сильные. Как только жила на свете без его плеч?

– Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе поскорее. – Олег зарылся пальцами в ее волосы.
– Мы

точно придем первыми, - горячие губы коснулись виска, а затем спустились ниже.
– Теперь у меня есть стимул.

Поцелуй вышел горьким. Без притворства и сладости. Не размыкая губ, языки нежно скользили во ртах, словно писали обещания. Объятия становились все крепче. До боли, до безудержного желания раствориться один в другом. Последние минуты вместе медленно таяли в мерном покачивании яхты и одном на двоих отчаянном стоне.

Глава 26. Склянки

Склянки - песочные часы.

До XVII века на кораблях употреблялись

песочные часы. Опорожнение получасовой

склянки возвещалось ударами в колокол

от одного до восьми раз, начиная с двенадцати часов.

Несмотря на то, что склянки давно вышли

из употребления, выражение "бить склянки", обозначающее

получасовой промежуток времени, осталось до сих пор.

Морской словарь

Часть 1.

Три месяца спустя. Санкт-Петербург.

Снег падал с вечера, и к утру белое покрывало заботливо укрыло всю северную столицу. Деревья напоминали рожки ванильного мороженого, а прохожие - неуклюжих снеговиков. В этом году осень долго не хотела уходить. Лишь сейчас, перед самым новым годом, зима метелицей нагрянула в Питер. Город преобразился в мгновение ока. Воспарил между заснеженными тротуарами и ясным небом бело-голубой Смольный (1), засверкал ярче прежнего золотой купол Исаакия (2).

Горожане каждый по-своему воспринимали перемены. Автомобилисты, яростно отскребая наледь со стекол, ругали зиму. Детвора с воодушевлением рассматривала белоснежные просторы. Организуя километровые пробки на дорогах, без устали работали коммунальщики.

Зима меняла природу и привычки людей. Спалось в мороз сказочно. Александра дважды отключала будильник на телефоне – совершенно не хотелось вылезать из кровати. Из-за открытой форточки в комнате было свежо. Стоило потянуться после сна, как холодный ветерок игриво лизнул пятку.

– Ой!
– Аля вздрогнула и быстро натянула одеяло до самого носа.

Выбраться из кровати и при этом не взвыть от холода – задача не из легких. Как первый прыжок в море после долгой дороги на юг. Мысль о жарких странах и горячем песке заставила тоскливо всхлипнуть. Яхта Олега сейчас как раз огибала африканский континент. Он там наверняка мучился от зноя не меньше, чем она сейчас от холода. И помочь некому. Вернее - некому помочь Олегу, у нее-то один помощник был. Ее окрепший подопечный.