Под парусами. Свободные
Шрифт:
– Такой же, как в первый день нашей регаты? – оживилась девушка.
– Еще лучше! – ответил капитан. – В этот раз лифчик получился идеально симметричный. Цветастый, яркий. Такой развязывать было жалко.
– Да ладно с ним, с лифчиком, - Ирма покосилась в сторону поникшего брата. – Вчера новая яхта прибыла, так наш директор решил вместо дешевого шампанского пятнадцатилетний коньяк о борт разбить.
– Идиот, - передернул шеей Сафронов.
– Я эму так и сказал: «Ыдыот».
– К счастью, тот подумал,
– Канэчно. Эслы нэ учытыват, что тэпэр кажды кот счытаэт своым долгом помэтыт эту яхту.
– О, черт!
– выругался Олег.
– Ымэнно.
– И это меня всего несколько дней не было. – Капитан отложил вилку. – Даже не успел ее осмотреть.
– Еще денек-другой… - вздохнула Ирма.
– Если кошачье паломничество не прекратится, ее осматривать никто и не захочет.
Сафронов глянул на Алю, на друзей. Он был благодарен им за понимание, однако дальше откладывать разговор было глупо. В голове возникла идея, и пока прибалты не начали рассказывать еще какую-нибудь историю, потянул девушку за собой.
– Мы яхтой полюбуемся, - бросил через плечо. – Подождите нас здесь.
***
– Они совсем не изменились, - сказала Аля, взойдя вслед за Олегом на борт яхты. – Такие жизнерадостные. До этой встречи я даже не догадывалась, как сильно по ним скучала. Хорошо было тогда.
– По мне так сейчас еще лучше, - собеседник улыбнулся и за рукав потянул девушку к себе.
Прохладный ветер с залива пронизывал насквозь. По-хорошему лучше было бы идти назад, но не хотелось. Сафронов расстегнул свою куртку и как озябшего котенка прижал Алю к груди.
– Спасибо тебе за этот день, - прошептала она.
– А за ночь? – шутливо.
– И за ночь…
Яхта плавно качнулась. Волны ударили о борт с такой силой, что брызги полетели на палубу. Совсем как во время плавания. Аля затаила дыхание, вбирая себя каждый восхитительный миг. Мурашки побежали по телу.
– А еще спасибо за то, что столько времени ждал и понимал, - наперекор желанию поднять воротник или еще больше закутаться в теплую куртку Сафронова, она откинула голову на плечо любовнику. Подставила лицо холодному ветру.
Оба несколько минут молча смотрели вдаль.
– Наверное, правильнее было, если бы я ругала себя за то, что вообще пришла вчера вечером, - снова заговорила Александра.
– Но не получается. Рядом с тобой у меня вообще не получается быть разумной. Сама себя не узнаю. Все проще, ярче. Будто кто-то сменил черно-белую пленку в моем фотоаппарате на цветную.
– Ох уж мне эти фотографы! – усмехнулся Олег и крепко сжал девушку в объятиях.
– Какие есть.
– Лучшая. Моя. Теперь моя.
– Да. Теперь, - Аля тяжело вздохнула. – Как бы я хотела, чтобы все было иначе.
– Будет. И раньше было бы, если бы
– Я не могла. Не понимала.
Сафронов зарылся носом в золотистые пряди.
– Себя? – коснулся губами виска.
– Я боялась, – сказала Аля едва слышно.
– Витя... Он не такой, каким кажется. С виду суровый, все по полочкам: на верхней - работа, на нижней - желания, но... По-другому он не умеет. Слишком много держится на нем. А мне... Мне этот шкаф не сломать.
В голосе девушки послышалась горечь, но почему-то вместо сочувствия Олег ощутил злость.
– И тебе не было тесно... на полочке?
– Мне? – вдох.
– Я думала… Что счастлива.
Мужчина за ее спиной будто в камень превратился.
– Родной, - развернувшись, Аля обняла его за талию. Губы коснулись губ. Потерлись. – Тебе, конечно, сложно понять, но… - осеклась.
– Продолжай.
– У тебя все иначе. Море, скорость, яхты... – она прижалась щекой к широкой груди. Позади пенился волнами Финский залив, ветер и холод, а впереди был Олег, теплый и большой. Он должен ее понять.
– А моя жизнь другая. Я живу здесь. Этим городом. С мамой, у которой кроме меня почти никого нет. Со своими трудностями и мечтами. И Витя... Он стал для меня сказочным принцем.
Грустная улыбка промелькнула на ее губах.
– Добрым, надежным, но сложным и порой совершенно непостижимым принцем, – повторила. Прошлое не пугало. Словно в старом кинофильме в нем было много дорогого и любимого, но в плоский мир киноэкрана возврата больше не было.
– Пока не появился ты, мне не было тесно на своей полочке.
Олег обхватил ладонями ее лицо. Вот оно, признание, о котором столько мечтал. Никто теперь ее не отнимет. Никто… Кроме его самого.
– Саша, я… - откашлялся, - уезжаю завтра.
Пришел для Али черед каменеть.
– Далеко?
– Да. Милая, - заглянул в глаза.
– Ты просила о времени.
Веки девушки дрогнули.
– Теперь оно у тебя будет, - Сафронов шумно втянул воздух.
– Что ты задумал? – обеспокоенно.
Последние дни Олег то и дело прокручивал в голове этот разговор. Думал, как скажет Але о своем решении. Подбирал слова. Сейчас, после ее откровения, заготовленные красивые фразы стали казаться глупостью.
– Я принял одно предложение… - начал он.
***
Аля молчала. То улыбалась, то хмурилась. В больших глазах отражалось осеннее небо, а непослушные волосы золотым ручьем струились на ветру. «Он уезжает! Уезжает от меня!» - замирало сердце. «Не увижу. Не услышу. Не почувствую…» - горло перехватывало. Где-то далеко кричали чайки, будто смеялись. А ей так хотелось расплакаться. Повиснуть на сильных плечах любимого. Умолять остаться и клясться, что сделает, все что угодно. Наперекор себе. Лишь бы не покидал ее.
А Олег продолжал.