Под покровом ночи
Шрифт:
— Макс, с тобой все в порядке? — встревоженно интересуется коренастый мужичок — мой коллега Стас Воронной.
— Да. — Я вновь истерически хохочу, повторяя одно и то же: — Не она. Это не она…
— У-у-у-у-у, да ты пьян, братишка! Езжай-ка домой, пока Кокорин не явился, — хлопает меня по плечу Стас и ведет к машине. — Подожди здесь, я сделаю звонок и отвезу тебя, — попросил он, скрываясь в толпе.
В голове стучит мысль, что мне нужно убедиться в целости и сохранности Авроры. Поэтому сажусь в машину и направляюсь в общежитие, прекрасно понимая, что не успокоюсь, пока не найду ее. А еще думаю о том, что придется полностью ввести девушку в курс дела, рассказав ей, чем
Глава 19
Аврора
Мы отъезжаем от бара и движемся на выезд из города. И тут меня накрывает осознанием, что нужно любым путем остановить его и попросить отвезти меня в общагу, ведь на сон остается от силы часов шесть.
— Послушай, очень надеюсь, что мне удастся до тебя достучаться, — начинаю издалека.
— Я еду домой, можешь не стараться, — с раздражением обрывает он разговор, давая понять, что не желает меня слушать.
— Тогда останови машину! Я сама доберусь до общаги! Ты хоть понимаешь, что мне завтра на учебу?! У меня и так проблемы…
В ответ Соломон лишь ехидно улыбается, наслаждаясь собственным превосходством в этой ситуации.
— Все, заткнись, твое нытье меня угнетает! Я не планировал провести ночь в компании зануды. — Он разворачивает машину, и мне не удается скрыть удивление, сменившееся радостью. Губы сами по себе растягиваются улыбке. — Не скалься, иначе передумаю. Лучше пораскинь мозгами, как отблагодарить меня за проявленное снисхождение! — высокомерно и язвительно шипит бандит.
У меня тут же возникает непреодолимое желание послать этого ненормального в пешее эротическое путешествие, но все же решаю не злить его. Чего доброго еще передумает.
— Вот сначала довези меня, а потом поговорим, — бормочу я.
За окном стремительно сменяют друг друга красивые виды Москвы — города, который никогда не спит. В глазах рябит от ярких неоновых огней и света фар нескончаемого потока машин. Ночная столица прекрасна: мосты, украшенные разноцветной подсветкой, Останкинская телебашня, царственно возвышающаяся среди непроницаемой темноты и светящаяся тысячами ярких лампочек, набережные, романтично освещаемые фонарями и водная гладь, нежно спящая в объятиях ночи… Именно в такие моменты понимаешь, что счастье кроется в мелочах…
Наконец мы подъезжаем к общежитию. Соломон глушит двигатель и, откинувшись на сиденье, устремляет на меня диковатый взгляд.
— Ну, свое обещание я выполнил, доставил принцессу Аврору в башню со злым драконом на входе…
Вахтерша… ну е-мое, как же я могла забыть?!
— Да уж, дракон на входе совсем вылетел у меня из головы…
— Если меня будет ждать достойное вознаграждение, могу сегодня побыть в роли отважного рыцаря.
Меня ошеломляет его наглость.
— Я не собираюсь с тобой спать! — буквально выплевываю я и, отстегнувшись, пулей вылетаю из машины.
Без оглядки мчусь к входу, представляя, как получу разнос от бабульки. Тяжело выдохнув, тяну руку к звонку, но меня неожиданно притискивает к стене горячее тело. Конечно, я тут же догадываюсь, кому принадлежит эта гора мускулов. А когда Соломон шершавой ладонью обхватывает мое горло и запрокидывает мне голову, я убеждаюсь в этом окончательно.
— Все же поцелуй я заслужил.
От его хриплого голоса низ живота наливается приятной истомой, а от властных прикосновений, кажется, начинает пульсировать каждая клеточка. Соломон в одно в мгновение разворачивает меня лицом к себе и прижимает к холодной стене, а потом требовательным
— Сладких снов, мышка! — говорит он, скользнув рукой между моих трясущихся ног и крепко сжимая пульсирующий центр, который от его действий буквально вспыхивает жгучим огнем.
— Ах… — от неожиданности срывается с моих припухших от поцелуев губ.
— Доведи свою влажную киску до бурного оргазма, думая обо мне. Это мое следующее действие, — хрипит он, плотоядно пожирая меня бесовскими глазами. Я лишь нервно сглатываю и хлопаю ресницами. — А чтобы я был уверен в твоей честности, предоставишь мне видедоказательство, — нагло заявляет змей и совсем по-звериному скалится. Я резко отталкиваю бандита и нажимаю на кнопку звонка, каждой клеточкой ощущая его присутствие за спиной. — С тобой очень весело… Аврора, где же ты была раньше?
Он впивается зубами мне в шею, отчего у меня едва не подкашиваются ноги. Почему такие грубости заставляют мое тело трястись от возбуждения? Мягко отпустив меня, Соломон исчезает еще до того, как вахтерша распахивает двери. И мой внутренний жар тут же сменяется холодом. Змей ушел…
Выслушав бранные наставления старушки, на трясущихся ногах поднимаюсь в свою комнату. Марина крепко спит, и я завидую ей белой завистью. Я уже и забыла, что такое безмятежный сон. Да и, чувствую, еще не скоро вернусь к прежнему ритму жизни: здоровый сон, посиделки у окна за прочтением захватывающей книги, нескончаемая учеба, поглощение новых знаний из любимой библиотеки и изматывающие тренировки… Как же мне этого не хватает! Хотя вот вроде и не было у меня времени на дурости, а все же неприятности на свою пятую точку я сумела найти.
После жаркого натиска Соломона мне срочно требуется помыться и сухие трусики. Сняв одежду и коснувшись босыми ногами холодной плитки, захожу в душ. Повернув кран, резко сжимаюсь от хлынувшей прохладной воды, но вскоре горячие капли уже обжигают мою кожу. Пар заполняет помещение, и мне не хочется выходить. Но хоть мне и требовалось смыть с себя сексуальное наваждение, но времени на это не осталось. Поэтому я быстро сполоснулась, грубо просушила кожу махровым полотенцем и натянула на разгоряченное тело длинную майку.
Расправив постель, с предвкушением неземного наслаждения забираюсь под одеяло, и меня накрывает ощущением приятной неги. Только вот вместо того, чтобы моментально отключиться, в голове начинается ураган мыслей.
Соломон потребовал действие. Нет уж, увольте, я не собираюсь выполнять его задание. Это уже за гранью его извращенных желаний, потом еще и шантажировать будет этим видео. Нельзя давать ему в руки оружие против самой себя. Да и вообще, надо заканчивать эти аморальные игрища. Так, ладно, утро вечера мудренее, как говорится.