Под покровом тайны
Шрифт:
– А откуда кровь появилась?- поинтересовалась я.
Тут бабуля немного смутилась.
– Ну, ты это, не расстраивайся, кровь это твоя, девственная. Грех я на душу опять взяла, ради тебя.
Я смотрела на клыкастую старуху, смущенно вытирающую руки окровавленной тряпкой, и не знала, что сказать. Среди всех неприятностей, которые свалились в последнее время на мою голову, потеря девственности беспокоила меньше всего.
– Ладно, бабушка, не переживай,- бодро заявила я,- топиться в омут не побегу.
Прабабушка
– Ну, Ленка, язык у тебя без костей, хоть чего скажешь.
Но на лице у нее нарисовалось явное облегчение после моих слов. Наверняка, она ожидала не такой реакции.
– И для чего ты это делала?
– спросила я.
– Как это для чего?- удивилась та, - теперь можешь со своими кавалерами, что хошь творить, дара твоего они забрать не смогут. Все силы твои при тебе останутся.
А мамашка Тимошкина, которая козни эти строила, останется с носом.
Она поглядела на мое смущенное лицо и усмехнулась.
– Да, не менжуйся ты так, Лена! Что же здесь такого, у вас молодых кровь кипит, все познать хочется. Это по теперешним законам ты еще дитя. А меня в тринадцать лет замуж отдали. Через год я уже не куклу нянчила, а робенка своего. Правда Федя мой был уважительный, да и побаивался он меня, прямо скажу. Я хоть и малолетка была, а силы не пример больше чем у него было. Копушку сена на стог легко закидывала.
Бабушка закончила с воспоминаниями и начала смывать с меня кровяные разводы.
Когда я оделась, она внимательно оглядела меня и сказала:
– Ну, все вертайся домой, да спать ложись. Завтра ведь на работу надо идти. За меня не переживай, и за субчика твоего тоже. Не трону я его. А этих, которые вынюхивать приедут, я быстро на место поставлю.
Она чмокнула меня в щеку и, застегнув жакет, шагнула в ночную темноту. Через мгновение и я, открыв переход, прошла в свою уютную спальню.
Я возвращалась домой с работы. Сегодняшний день, по сравнению с вчерашним был, как небо и земля. Больных почти не поступало. Мы большую часть просидели в смотровом кабинете с Евдокией Егоровной и чесали языки.
Потом я отчистила кафельные полы в двух кабинетах лизолом, намыла их до блеска и с сознанием выполненного долга, отправилась домой.
В погожий сентябрьский денек ехать в душном автобусе не хотелось, и я с удовольствием шла по улице, разглядывая витрины магазинов.
Неожиданно порыв ветра донес до меня знакомый запах, от которого дыбом встали все волосинки на теле. Я повела носом, пытаясь понять, откуда принесло этот запах, и увидела, как невысокий мужчина в рабочей одежде и кепке, скрывается за углом.
– Это он, убийца!
– пронеслась мысль в голове, и я быстро зашагала вслед за ним. Небритый, плохо пахнущий мужчина шел без опаски, не глядя по сторонам. В руке он нес авоську с продуктами и бутылку водки.
Мы прошли квартал новой застройки и углубились в частные дома. Пройдя еще немного
Я посмотрела на номер дома и отправилась домой. В душе все бурлило, от угрюмо-радостного предчувствия, что сегодня поквитаюсь с одним из убийц моего папы.
Как, по заказу мама сегодня работала в ночь, и не могла мне помешать в моих черных замыслах.
Когда я зашла домой, она что-то строчила на швейной машинке. Мы с ней поболтали, я рассказала о том, как прошел день, немного о сотрудниках. На мамины нравоучения я только согласно кивала головой.
Затем мы поужинали, и как всегда после этого я занялась мытьем посуды. Потом хотела немного почитать, но от возбуждения не могла усидеть на месте и решила намыть газовую плиту. Мама удивилась моему трудовому энтузиазму после рабочего дня, но возражать не стала. Мытье оказалось неожиданно долгим. Когда заканчивала свои труды, мама уже собиралась уходить. Мы чмокнулись в коридоре, и как только за ней захлопнулась дверь, я ринулась к гардеробу подыскивать себе одежду для ночной вылазки.
Все было готово, и сидела, дрожа от переживаний, бесцельно глядя в телевизор.
Наверно я на какое-то время выпала из реальности, потому, что когда очнулась, по экрану бежали черно-белые полосы, а на часах было половина второго.
Я надела темно-синий лыжный костюм, кеды и шапочку. После этого вышла из дома и осторожно пошла по освещенной улице, на которой не было ни единого человека. Так, не встретив никого, я дошла до старой части города. Здесь фонарей было гораздо меньше, но для меня это было безразлично. Я отчетливо видела все в призрачном зеленоватом свете.
Подойдя к приметному дому, я перепрыгнула через изгородь, мимолетно удивившись, как легко это получилось.
В доме не спали, из светящегося окна доносились пьяные голоса. Приникнув ко окну я увидела, что за столом сидят двое мужчин, и женщина. Та сидела в одной комбинации, держала в руке стакан с водкой и заливалась смехом. Лямка комбинации у нее, с одной стороны была спущена и открывала большую грудь.
Но мужчины, похоже, не обращали на алкашку никакого внимания, они громко спорили о каких-то деньгах.
Я застыла в раздумьях, из троих присутствующих только один был моей целью, и мне совсем не хотелось убивать свидетелей.
– Придется ждать,- вздохнув, решила я и спряталась в тени раскидистого куста калины.
Не знаю, сколько времени прошло, но свет в окне, наконец, погас. Прислушавшись, я поняла, что в доме все спят.
Подойдя к дверям, тронула веревочку задвижки, и мысленно проговорила заговор. Тихо звякнув, та открылась. Я неслышно вошла в дом, не дотрагиваясь ни до чего, втянула носом воздух, и безошибочно пошла к нужной мне цели.