Под покровом угольной пыли
Шрифт:
– Эх, ты. Бросил меня в самый неподходящий момент. – укоризненно покачал головой Сидоров.
– Дядь Сань, ты пойми!.. Ведь мне уже пора!.. – Шаталов вновь, словно извиняясь перед начальником смены, попытался объяснить причину своего внезапного бегства. – …Иначе на последний автобус не поспею. Своим ходом, в этакий-то мороз придётся добираться. А это не ближний свет.
– Не лги мне. Ты живёшь совсем рядом. Ведь я признал тебя, сучёнока!.. – вдруг недобро оскалился Сидоров. – …Ты и есть, тот самый Скороходов, сгоревший сорок лет назад на пустыре, сразу за станционными градирнями. Артём, не валяй
– Нет! – на сей раз, вполне категорично, как и достаточно убедительно вдруг ответил ему Шаталов.
ЧАСТЬ 8
Свой первый законный выходной Шаталов встретил с ощущением жутко-тошнотворного похмелья.
«Это из-за того, что мы вчера мешали всё подряд: вино с водкой; коньяк с ликёром. – достаточно быстро Сергей нашёл и причину своего нынешнего отвратительного состояния. – Ну, ничего. Приму пару стаканов крепкого горячего чая, плотно позавтракаю, и похмельного синдрома, как ни бывало.»
Ребёнок ещё спал, жена возилась на кухне. Потому и подниматься с тёплой постели Сергею, ох, как ни хотелось. Прикрыв глаза, он притворился всё ещё спящим.
Вот теперь, в домашней спокойной обстановке, пожалуй, и можно было порассуждать о тех событиях, которыми закончился предыдущий день. А, кроме того, попытаться объяснить самому себе кое-какие непонятые им накануне вещи. Как вы сами понимаете, сделать это вчера, он был просто не в состоянии.
В наибольшей степени майору не давал покоя самый элементарный вопрос: что могло стать причиной его вчерашней внутренней и всеобъемлющей паники? Что за ужас заставил его бежал без оглядки от того же Сидорова? Ведь они, помниться, стали чуть ли не друзьями, делились друг с другом самыми откровенными подробностями, потому и предпосылок для панических настроений вовсе не было.
В обязательном порядке здесь следует отметить и тот факт, что Шаталов был мужиком вовсе не из робкого десятка. Он запросто мог пойти на вооружённого преступника, что называется, с голыми руками. А здесь, какой-то неуклюжий и простоватый толстячок вдруг заставил его так позорно ретироваться.
Наличие в его организме приличной дозы алкоголя, так же не могло повлиять на проявление внезапной неуверенности. Скорее наоборот. Приняв на грудь, Шаталов обычно демонстрировал «чудеса» безрассудства и показного геройства. А вот вчера, он по-настоящему струхнул и, и как распоследний трус вдруг бросился наутёк. Именно в этом и заключался тот самый вопрос, на который он в первую очередь и собирался сейчас ответить.
Размышляя по поводу своего необъяснимого бегства, Сергей вдруг пришёл к неожиданному выводу о том, что в ту минуту им руководил вовсе не здравый смысл. Его сознанием двигало нечто иное. Это необузданное чувство страха, переродившееся в последствие в некий животный инстинкт самосохранения, исходил откуда-то изнутри, из самых удалённых уголков его подсознания. Потому и несли Шаталова ноги, будто бы сами по себе, независимо от его мыслей и какой-либо логике, лишь бы подальше от этой злополучной ТЭЦ.
Тотчас Сергей припомнил и то, как Сидоров назвал его Скороходовым. Но было ли это в действительности или приснилось ему
Николая Волкова (тут вне всяких сомнений) он точно видел. То событие стойко отложилось в его памяти. Парень оказался цел и невредим. Правда, Шаталову было не совсем понятно, почему он так настойчиво рвался в цех. Да, ещё и бил себя пяткой в грудь, дескать, его вовсе не увольняли и он по-прежнему трудиться в котельной. Для чего нужна была эта заведомая ложь? Ведь то враньё можно было запросто опровергнуть, к примеру, устроив парню очную ставку с тем же Сидоровым.
Накануне майор мог с лёгкостью опровергнуть и ещё одно коллективное лжесвидетельство. Достаточно было ему подняться в цех и ещё раз задать вопрос, на который ещё утром рабочие ночной вахты, как один отвечали отрицательно: дескать, никакого парня по имени Николай Волков они не знают.
«Ну, прямо, как дети. Не понимаю, для чего им нужно было вводить меня в заблуждение? – тяжело вздохнул Шаталов. – А впрочем, какое мне теперь до этого дело? Пусть „москвичи“ ломают над данными вопросами свои головы. Я здесь, уже не причём. Буквально через недельку сами собой забудутся: и котельщики, и Сидоров, и вся эта грёбаная ТЭЦ. У меня же сегодня выходной и пора бы мне подумать не о какой-то там бесовщине, а о том, как провести этот самый день с пользой и взаимным удовольствием.»
С кухни по всей квартире уже давно начал распространятся приятный запах свежеиспечённых пирожков. Потому и заставил себя Шаталов подняться с постели. Накинув домашний халат, он вышел к жене.
– Доброе утро! – поднапрягшись, Сергей изобразил в своём голосе бодрость и приподнятое настроение. И оно, действительно было бы таковым, если бы не одно «но». А именно, остатки алкоголя, всё ещё блуждавшие в его крови и «отравлявшие» своим остаточным эффектом весь истощённый и обезвоженный организм.
Вера как будто бы не услышала мужа. По крайней мере, она не обратила на него ни малейшего внимания. Супруга так и продолжала стоять к Шаталову спиной, что-то поправляя на плите.
– Верунчик, ты уж извини меня за вчерашнее. Пришлось немного выпить. Зато целую неделю мы будем вместе. И более ни слова о работе. – придав своему голосу нотки максимального раскаяния, Сергей сменил тактику и перешёл на откровенный подхалимаж. Жуть, как он не любил ссор или каких-либо недомолвок, предпочитая упредить конфликт на самой ранней стадии его развития.
– Об этом я слышала ещё вчера. Или ты подзабыл, как уже просил у меня прощения? Наверное, потому!.. Что были те слова не слишком-то и искренними.
– Просто я готов извиняться хоть каждый день или по нескольку раз в день. Только бы ты на меня не сердилась.
– Серёжа, как ты не можешь понять того, что я устала. Я вымотана этими бесконечными бессонными ночами. То ребёнок проснётся, то у тебя очередной «закидон». Я уже забыла, когда в последний раз спокойно спала с вечера до утра. В общем, выбирай: либо я и моё здоровье, либо твои загулы с ночными кошмарами? Если честно, то я вчера молила Бога, чтоб ты задержался и не возвращался домой до самого рассвета. Сергей! Быть может, нам действительно стоит пожить какое-то время отдельно друг от друга?
Конец ознакомительного фрагмента.