Под покровом угольной пыли
Шрифт:
– Чего ты, всё лыбишься?.. – недовольно глянул на майора Сидоров. – …Ведь ни о чём смешном я ещё не начинал рассказывать.
– Да это я так, о своём задумался. Не обращай на меня внимания!.. – отмахнулся Сергей. – …Дальше-то, чего было?
– Так ведь я и подошёл к самому главному. Наверняка кто-то из соседей, увидев во дворе многоэтажки кучу пьяных мужиков, упражняющихся в стрельбе по пивным банкам, взял, да и стуканул в ментовку. Ой, извини. Случайно вырвалось. Я уж с тобой, как-то совсем по-свойски. Понравился ты мне, Серёжка.
– Дядя Саня, хорош извиняться по всяким пустякам. Продолжай-продолжай!.. –
Похоже, те же самые чувства испытывал ныне и его собутыльник. Потому как, своим следующим утверждением он и вовсе обратился к майору, как к самому закадычному другу.
– Ведь ты знаешь мою квартиру в станционном общежитии. Прямо с порога у нас начинается большая комната. В ней-то мы и справляли то самое день рождения жёнушки, там же располагался и праздничный стол.
А теперь прикинь. Сидим мы, значит, за тем столом, наливаем очередную рюмку, кто-то произносит тост. И только мы собираемся опрокинуть налитый алкоголь в себя, как выбитая входная дверь с грохотом падает на пол. В комнату врываются вооружённые спецназовцы, в бронежилетах и пуленепробиваемых касках.
Представь, Серёга, каковы были в то мгновения наши чувства, когда прямо перед нами по полу принялись картинно ползать и перекатываться через себя серьёзные люди. Они-то, наверняка ожидали застать за дверью, целую банду отморозков, потому и устроили данные манёвры. Тогда как мы, наблюдая за всем этим цирком, естественно ржали, как кони. Тут уж менты в конец озверели, и давай нас своими дубинками окучивать. В конечном итоге, всю нашу честную компанию забрали в отделение.
Как хозяину квартиры, мне пришлось взять всю вину на себя и выдать стражам порядка оружие. Вот и схлопотал я год. Правда, условный.
Теперь-то я, конечно же, знаю к кому мне обращаться если вдруг вновь меня повяжут. Как, Серёга? Надеюсь, не откажешь старику?
– Дядь Саша! Ты вот, чего мне скажи!.. – проигнорировав последнюю, отчасти навязчивую просьбу, Шаталов предпочёл сменить тему. – …Почему тебя, с двумя судимостями, допускают к столь ответственной, если не сказать стратегической должности, как начальник смены котельного цеха? Ведь именно от тебя, по сути, и зависит благополучие тысяч квартир.
– Ха!.. – усмехнулся Сидоров. – …А тебе известно, что до пятьдесят третьего года, практически на всех объектах теплоэнергетики трудились исключительно зеки? Ведь условия труда здесь сродни «химии». По одиннадцатой цеховой отметки прохаживались вооружённые охранники и следили за работой уголовного контингента. Чуть что, могли и огонь на поражение открыть.
Старожилы рассказывали о вполне показательном для той эпохе случае.
Заступили, значит, наши зеки на ночную вахту. Не прошло и часа, как на глазах одного из уголовников лопнула ведущая тяга, и ничего другого ему не оставалось кроме как удерживать обломок того рычага вручную. Ночь. Вокруг не души. Лишь «вертухай» по верхним перекрытиям бродит. Вот и кричит ему
Как говориться: зек – сильной воли человек.
Вот почему нашего судимого брата и после смерти Сталина, было на тепловых станциях в преогромном количестве. Да и кто же согласиться на добровольную «химию»? По двенадцать часов в сутки угольную пыль глотать, да ещё и при столь низкой зарплате? Это в последние годы энергетика в почёте, а тогда всё было по-иному.
После моей повторной судимости, Ипатов, конечно же, пытался убрать меня из цеха. Ведь повод для этого был у него самый подходящий. Потому и перевёл он меня для начала в слесари. Однако не прошло и недели, как сам же и примчался ко мне: дескать, спасай вахту. Мол, не могут молодые справиться ни с котлами, ни с дисциплиной смены. Да, и ОНИ!.. – таинственным взглядом Сидоров вдруг указал куда-то наверх. – …Уж точно не допустят чтоб меня с таким-то опытом и стажем, кто-то посмел бы унизить до уровня слесаря.
Пожалуй, только теперь и стало понятно Сергею, о ком именно шла речь при упоминании слова: ОНИ. Даже своим нынешним затуманенным умом он быстро сообразил, что Сидоров имеет в виду руководство станции, либо региональное энергетическое управление. Правда, тотчас же в его голове возникла и масса кое-каких не состыковок, определённых несоответствий. К примеру, почему ИХ боялся тот же Волков и почему ОНИ должны были прийти на станцию той самой ночью?
Однако заострять своё внимание на подобных мелочах майор не удосужился. Не хотелось ему портить эту дружескую и бесшабашную обстановку, да напрягать понапрасну свой расслабленный алкоголем мозг. К тому же, он только что вспомнил о Волкове, о том самом парнишке, которого встретил вчера здесь же, перед самым началом смены. Потому и поспешил он со своим, давно вертевшемся на языке, вопросом.
– Дядь Саша! Ты случаем не помнишь: некоего обходчика Волкова?
Заслышав эту фамилию, Сидоров как будто бы вздрогнул и чуть побледнел. Тем не менее, он очень скоро взял себя в руки.
– Если не ошибаюсь, то примерно год назад в моей смене работал один раздолбай с подобной фамилией.
«Ну, наконец-то!.. – с явным облегчением подметил про себя Шаталов. – …Хоть кто-то ответил мне по данному поводу положительно.»
– И где ж он сейчас? – тотчас поинтересовался майор, не желая упускать казалось бы уже пойманную за хвост удачу.
– Волков-то?.. – переспросил Сидоров. – …Так он оказался случайным для нашей станции «пассажиром». Вышел на несколько вахт, после чего пропал. По-видимому, условия труда парня не устроили. Тут ведь на протяжении всей смены «пахать» нужно. Впрочем, он частенько к нам в цех заходит.
– То есть, как?.. – в удивлении вопросил майор. – …А охрана?
– Дыр в заборе полно, вот и шляется здесь всякий сброд.
Ну, а коль речь зашла о Волкове, так из всей нашей работы ему, похоже, понравилось лишь то, что наши ребята иногда позволяют себе посидеть с бутылочкой в хорошей компании. То есть то, чем мы с тобой, по сути, сейчас и занимаемся.