Под прицелом судьбы
Шрифт:
— Хватит, я сказал! — громко рявкнул рыжий, хватая ублюдка за плечо. — Молот будет недоволен, что ты тронул следачку!
Пока они выясняли отношения, у меня было время прийти в себя. Я с трудом приподнялась на локте и приложила руку к горящей щеке. Во рту собралась много слюны с привкусом крови. Поморщилась и отвернувшись сплюнула ее в сторону, придерживая опухающий под ладонью уголок рта. Голова кружилась, глаз заволокло пеленой от удара о стену. Мутным взглядом я рассмотрела Виктора, лежащего на боку с закрытыми глазами и поджатыми под себя ногами. Грудная клетка медленно вздымалась, изо рта стекала тонкая красная струйка
Решив между собой, кому что делать, рыжий отпихнул Петра в сторону, а к себе подозвал одного из парней с оружием. Тот в секунду оказался рядом с ним, а Петр занял его место, недовольно наблюдая за происходящим.
— Бери девчонку и веди к Молоту, иначе он нам устроит! И так замялись тут! А я приведу «этого» в чувство! — дал распоряжения рыжий и кивнул в сторону лежащего Виктора. — Выполняй!
Я сжалась, предчувствуя прикосновения борова к себе. Он не церемонясь схватил меня под локоть и буквально подбросил вверх. От боли в конечностях я вскрикнула, пытаясь устоять на ногах. С колен снова сочились ручейки крови, неприятно стекая по ногам. В босую подошву впивались мелкие камешки.
— Пошевеливайся! — недовольно буркнул мужлан, не заботясь о причиненной мне боли. — Давай, иди!
Я не успевала переставлять ноги, спотыкаясь о неровности пола и отбивая до крови пальцы. Подходя к двери, я обернулась, желая еще раз увидеть Виктора. Посмотреть, может быть, он пришел в сознание. Было страшно оставлять его одного, наедине с головорезами, в особенности с Петром. Его жестокость и ярость по отношению к Бурову меня потрясла. Вдруг они его убьют, пока я буду у Шевцова, и живым я его больше не увижу!
Амбал толкнул меня вперед, заставляя смотреть перед собой. Выйдя из мрачного подвала, мы поднялись вверх по лестнице и оказались в просторном фойе с ярким освещением. Тело мгновенно обволокло теплым воздухом. Я прищурилась, отвыкнув от яркого света, но смогла разглядеть и даже запомнить дорогу к кабинету Шевцова, не особо разглядывая интерьер по сторонам. Все мое внимание было направленно на двери и проходы. Охрана стояла буквально на каждом метре, внимательно контролируя ситуацию.
Я плелась за бугаем, пачкая своей кровью дорогой темный паркет. Ноги не слушались, путаясь между собой и заплетаясь. Охрана смотрела на меня с омерзением и пренебрежением. Конечно, от роковой красотки сейчас ничего не осталось, лишь избитая, грязная и униженная девчушка с ободранными до костей ногами.
Путь до кабинета казался бесконечным. Мы петляли по коридорам, поворачивая из стороны в сторону. Запутаться здесь не проблема. Благо я хорошо запоминала и ориентировалась на разной местности, главное все просчитать. Шаги бугая стали замедляться, и я поняла, что мы пришли.
Стоя перед массивной дверью, я испытала нервный трепет. Непредсказуемо, что может выкинуть Шевцов на этот раз! Охранник постучал и открыл дверь, пропуская меня вперед. Я, как израненный и затравленный зверек, переступила порог и остановилась по центру просторного кабинета. Шевцов сидел за столом, вальяжно раскинув руки на кожаном кресле. Не сводя с меня оценивающего взгляда, Шевцов кивнул охраннику, и тот удалился за дверь.
Мы остались наедине с Шевцовым. Его тяжелая, давящая энергетика ощущалась даже на расстоянии. Увидев на столе чашку с кофе, я тяжело сглотнула, ощущая сильную обезвоженность.
Шевцов смотрел на меня не скрывая удивления, приподняв бровь и сложив руки на груди.
— Вижу, мои ребята тебя потрепали! — сказал Шевцов и развернувшись пошел к своему креслу.
— Это сделал ты, хоть и чужими руками! — огрызнулась я и пошатнулась в сторону, еле удерживаясь на ногах.
— Присаживайся! Не стой! — спокойно предложил Шевцов и указал на стул напротив.
Хоть я и не хотела садиться, все же понимала, что стоять мне трудно, поэтому присела, расслабляя уставшие и больные ноги. Я посмотрела на них и сглотнула. Они были в красновато-грязных разводах крови и грязи. Страшное и противное зрелище.
— Лиля, у меня к вам есть очень выгодное предложение! — нараспев начал Шевцов, но я уже по интонации поняла, что мне это предложение не понравится. Слишком уж он вежливо говорит.
— Какое? Неужели ты передумал стирать меня с лица земли? — не скрывая презрения, спросила я, даже не думая обращаться к нему на «вы».
Шевцову не понравилась моя манера говорить. Он нахмурился и сощурил глаза, сжимая в тонкую полосочку губы. Наклонился к столу и с грохотом уложил сцепленные руки на стол. Я вздрогнула, но вида не подала.
— Ну, раз мы перешли на «ты», начнем! — сдерживая раздражение, сказал Шевцов и продолжил: — Я предлагаю тебе жизнь взамен на маленькую услугу!
По-моему, эти слова мне что-то напоминают! То же самое он предлагал и Виктору! Я выжидающе смотрела на Шевцова.
— Я оставлю тебя в живых, если ты согласишься подставить Бурова под удар! — начал Шевцов, а мои глаза расширялись все больше, по мере того, что он предлагал! — Ты должна предоставить своему начальству нужные документы, факты и доказательства вины Бурова, каким и было твое задание. А обо мне не упоминать! Все, что требуется для этого, у меня уже есть.
Я буквально задохнулась от возмущения на такое убогое и мерзкое предложение! Фыркнула и, не удержавшись, засмеялась в голос. Нервы не выдержали, окончательно разрушив во мне остатки здравого рассудка. Этот смех не выражал моего веселья или радости, это было отчаяние и чувство обреченности! Теперь я точно осознала, в каком положении оказалась!
Истерика накатывала лавиной, не давая успокоиться. Я смеялась, а по щекам катились соленые слезы. Я качала головой в стороны, плотно закрыв глаза и не обращая внимания на слова Шевцова. Я их даже не понимала, находясь глубоко в себе и в своих мыслях! Представила только, что я должна сделать в обмен на свою жизнь, как к горлу поднималась тошнота, унимать которую с каждой секундой становилось все тяжелее.