Под прицелом
Шрифт:
– Господин полковник, вы ведь получаете данные с наших линий.
– Получаем, но нам нужна оценка вашего штаба, господин генерал-полковник.
Генерал-полковник Штанников примерно прикинул ситуацию. Все равно операция уже рассекречена, про нее не знает разве что ленивый. Хуже уже не будет.
– На территории Афганистана проводится операция высокого уровня секретности. Кодовое название «Северный ветер», относится к категории «Особая папка», статус активный. Британцы потеряли особо важный груз, он должен находиться в руках нашего агента. Готовилась спасательная операция. На данный момент местонахождение агента и судьба груза нам неизвестны, мы просчитываем возможность действий на зараженной территории. На этом все.
– Спасибо, господин генерал-полковник. – Изображение на экране снова сменилось спутниковой картой зоны поражения, передаваемой в реальном времени…
Лондон
Посольство
При дворе Ее Величества Елизаветы Английской
Чрезвычайному и полномочному послу Российской империи
Его Высокопревосходительству
князю Горчакову М.В.
Срочно
Лично в руки
Дипломатическим шифром
Совершенно секретно
Настоятельно прошу Вас сегодня же истребовать срочную аудиенцию Ее Величества или премьер-министра Ее Величества и, сославшись на особо важное и не терпящее отлагательств Мое поручение, дословно передать следующее:
10 июля сего года британскими вооруженными силами был нанесен ядерный удар по малонаселенному району Афганистана, находящемуся примерно в ста километрах от афгано-русской границы. В ответ на срочный запрос по линии министерства обороны Нам было объявлено о проведении в этом районе наземных испытаний ядерного оружия. Более того, ВВС Великобритании и в настоящее время производят угрожающие маневры в непосредственной близости от нашей границы.
Мы расцениваем данную акцию, совершенную без должного предупреждения и в непосредственной близости от наших границ, как грубое посягательство на наши суверенные права, нарушение международных договоренностей, в том числе Вашингтонской конвенции 1976 года об ограничении испытаний оружия массового поражения. Мы предупреждаем о том, что в ответ на продолжающиеся агрессивные действия со стороны Великобритании будем вынуждены предпринять ответные действия, в том числе военного характера.
При наличии ответа прошу передать его Мне дословно и без отлагательств.
Александр
10.07.1996 года.
Рвануло – когда они отошли метров на сорок… хотя, может, и на десять, а возможно, и на сто. Тут, в подземельях, сложно определить расстояние.
Но взрыв был отчетливо слышен.
За ними действительно шли, в этом уже не оставалось никаких сомнений…
Можно уходить дальше. И надо – уходить дальше, в неизвестность. А можно – принять бой…
Бригадир Феттерляйн с трудом пришел в себя, сидя у кяризной стены и хватая воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Проглядели, твою мать…
– Томбс! Сноуи! – позвал он.
Ответа не было. И кяриза впереди – тоже не было. И дышать – тоже было нечем.
– Томбс! Сноуи!!
– Сэр…
– Макени?
– Я, сэр…
– Черт, помоги… помоги…
– Сейчас, сэр. Сейчас, черт…
– Ты как?
– Цел, сэр, только оглушило. Вы?
– Кажется, цел…
Феттерляйн и в самом деле был цел – они шли двумя парами с удалением, потому что в одиночку по кяризам ходить нельзя. Первые двое должны принять на себя удар, продержаться до подхода второй пары. Они же должны разминировать путь движения.
Вот тебе и разминировали.
Откапывая голыми руками завал – и ножи, и саперные лопатки они использовать опасались, – минут через пять нашли Томбса. Еще через пять минут – Сноуи. Оба мертвы…
Злая, душащая изнутри волна затапливала бригадира изнутри. Кто был – тот поймет, что это такое. А кто не был – тому никакими словами не рассказать…
– Макени…
– Да, сэр…
– Ружье у тебя?
– Сэр…
– Возьмешь мой автомат… – голосом, не терпящим возражений, приказал Феттерляйн…
Ружье у Макени и впрямь было знатное – он всегда таскал его с собой. Даже не ружье – а обрез, пятизарядный обрез североамериканского помпового «стивенса» [69] «утиного» десятого калибра. В одном патроне такого калибра – пятьдесят четыре дробины, а не двадцать восемь, как в двенадцатом «магнуме». Более того – на дульном срезе у этого ружья специальная насадка, называется «утконос» [70] – она рассеивает дробь по фронту. Макени отбарабанил три года в Индии, там у всех ребят, кому доводилось по долгу службы лазать в джунгли, где видимость ограничивается на уровне вытянутой руки, а потревоженный тигр опаснее любого террориста, имелись подобные штуковины, их носили за спиной, там, где когда-то у лучников был колчан со стрелами – в дополнение к основному оружию. В
69
Такая фирма и в самом деле существовала, но в нашем мире обанкротилась. Единственное на сегодняшний день известное автору крупносерийное ружье десятого калибра – «SP10» от «Ремингтона». (Прим. автора.)
70
И это тоже было, применялось североамериканскими солдатами во Вьетнаме.
– Заряжено, сэр…
– Я знаю… Осторожно, пошли.
– А Томбс со Сноуи?
– Похороним потом. Сначала разберемся с теми, кто это сделал.
Шаг за шагом. В прибор ночного видения не видно ничего – поэтому – к черту. Все, как в старые добрые времена, – только твои глаза и уши. И у противника – тоже. А еще – палец на спусковом крючке и ружье, готовое изрыгнуть свинцовый град, выкашивающий все живое…
Ослепительно ярко полыхнула вспышка сигналки – ружье в руках дернулось, четко лязгнул затвор, досылая в патронник еще пятьдесят четыре грамма смерти. И еще рывок – на ружье полицейский спусковой механизм, можно передергивать затвор, не отпуская курок – и ружье будет стрелять в максимально возможном темпе. Что-то ударило в грудь, едва не сбивая с ног, ослепительная волна боли лавой залила мозг – плевать, бронежилет, потом придешь в себя – только успеть, только вымести свинцом из коридора эту мразь! За Томсба, за Сноуи, за всех остальных! Сзади, непонятно куда, замолотил из автомата Макени – обошли, твари! Плевать, все равно мы лучшие, все равно нас не взять, все равно…
Бригадир британской армии Феттерляйн ошибся – бронежилет не спас его. Очередь из русского автомата «Волк» с близкого расстояния шеффилдская сталь не выдержала. По крайней мере, два из пяти полученных им ранений были по медицинским меркам смертельными. Но он умер не сразу – он успел выпустить все шесть зарядов из обреза десятого калибра и только тогда рухнул замертво.
И картечь тоже нашла свои цели.
Чуть подольше прожил Макени – очередью из автомата он успел срезать одного из русских, прежде чем получил пулю в голову сам.
Так умирали герои.
– О, детка… Я так хочу… Твое тело… зовет меня в рай…
Командир корабля, полковник ВВС в отставке Томас Фрай недобро посмотрел на своего правака [71] , едва сдерживаясь от того, чтобы не врезать по этой наглой черной морде…
71
Правак – второй пилот, сидит в кресле справа от командира корабля, поэтому его так и называют.
– Мистер Галло… – негромко произнес он.
– И-й-е-о-у… сэр…
– Не будете ли вы столь любезны… заткнуться…
Галло Гривс, чернокожий молодой здоровяк, взятый в компанию исключительно за первое свое достоинство, недоуменно уставился на командира корабля. Его и в самом деле взяли исключительно для того, чтобы сбалансировать расовый состав пилотов компании. Почему-то получалось так, что все летчики высокого класса как назло оказывались белыми. Ну, сущий расизм. А адвокаты не дремали: существовали профсоюзы чернокожих (профсоюзов белых не существовало, потому что это тоже было бы расизмом), и они строго следили, чтобы черные были адекватно представлены во всех сферах бизнеса и вообще во всех сферах деятельности человеческого общества. Если же это правило где-то нарушалось – адвокаты накидывались на компанию, как стервятники, и клевали ее многомиллионными исками. Чтобы не нарываться, «Сателлайт Системс» пришлось набрать черных на все посты, где они могли принести хоть какую-то пользу и не нанести при этом существенного вреда. Одним из таких постов оказалась должность «правака» в одном из трех летающих космодромов, принадлежащих компании. Решили, что достаточно иметь первого пилота, командира корабля – профессионала, а правака можно и такого. И вот теперь полковник ВВС в отставке Фрай, который вышел в отставку с почетом, на проводах которого гуляли четверо генералов, специалист, освоивший четырнадцать типов летательных аппаратов, был вынужден терпеть в правом кресле придурка, с горем пополам окончившего летную школу. Впрочем, полковник Фрай сомневался даже в этом – вполне возможно, что свидетельство об окончании и лицензию пилота тот купил, бывало и такое.