Под прицелом

Афанасьев Александр

Высокий, с резкими, будто рубленными топором чертами лица мужчина, одетый с форму с погонами подполковника военно-воздушных сил, протянул руку, снял с крючка гарнитуру рации, неспешно надел ее. Нажал тангету.

– Второй на связи.

– Второй, я Тайга. Вижу птицу. Дальность двести одиннадцать. Азимут сорок. Угол места цели сорок девять. Цель малозаметная. Идет в обычном режиме. Как понял?

– Вас понял, Тайга… – подполковник стал четко и громко диктовать повтором полученные данные, а второй номер расчета, невысокий усатый турок с майорскими погонами, забарабанил по клавиатуре вычислительного комплекса, вводя данные и разворачивая локатор для обнаружения и захвата цели.

В тесной кабине огневой установки зенитного комплекса ПВО дальнего действия сидели трое – командир

огневой установки, первый оператор и второй оператор. Места в кабине на первый взгляд хватало лишь для двоих – но они как-то уживались. Сейчас было все то же самое, что и на учениях, – скрытное ночное выдвижение на позицию, маскировка огневой установки от обнаружения возможным противником и ожидание. Ожидание приказа, который то ли поступит, то ли нет. Из всех тех, кто находился в тесной кабинке управления огневой установкой зенитно-ракетного комплекса дальнего действия «Волга», лишь подполковник Костицкий, командир огневой установки, знал, что приказ обязательно поступит. Только он знал, что наряду с ними на этом участке границы выставлено еще пять мобильных огневых установок, а у самой «нитки» в боевой режим поставлена станция СОЦ [36] , замаскированная под обычную локаторную установку, пасущую границу. На этой установке сейчас находится самая опытная команда управления, настоящие асы, дирижеры зенитного огня. И приказ обязательно поступит, не им, так другим. Выпало им…

36

СОЦ – станция обнаружения целей.

– Омар, вставай в обзор и паси север. Надо их обнаружить.

– Уже пасу, командир… – белозубо улыбнулся Омар, не отрываясь от большого зеленого экрана, испещренного яркими, мельтешащими, как бактерии под микроскопом, точками…

Про себя полковник отметил, что время британцы выбрали грамотно. Даже не зная, что на них ведется охота, – все равно приняли меры предосторожности. Утро, горы да еще и влажность повышенная, нетипичная для этой местности. Солнце, всходя над горами, начинает нагревать воздух, огромные массы холодного и горячего воздуха перемещаются вверх-вниз, сами горы тоже дают собственную картинку – в общем, помех в таком районе столько, что замучаешься их отрабатывать, выделяя из всего этого мельтешения реальную цель. Да и позиция их – не сахар, хотя подполковник сам выбрал наилучшую из возможных в этих горах. Без целеуказания от Тайги не справились бы, да и Тайга, скорее всего, получила данные со спутника. Североамериканцы не дураки, мазнувший луч локатора засекают на раз, это серьезный противник. Но на стадии пуска без локатора не обойтись, используя данные спутника, ракету по летящей цели не наведешь.

– Есть! – тихий голос Омара бритвой полоснул по нервам. Почти на предельной дальности он поймал-таки враждебную птицу, выделил среди мельтешения точек нужную, захватил ее, как тисками, направил на нее луч локатора – цель в зоне поражения!

– Есть захват, есть сопровождение цели, – подтверждает и второй оператор. На такой дистанции в ТОВ [37] смотреть бессмысленно, поэтому его подтверждение мало чего стоит, он вынужден пользоваться такими же приборами, что и первый, но порядок есть порядок…

37

ТОВ – телевизионно-оптический визир. За двести километров самолет через него, конечно же, не рассмотреть.

– Прошу скорость!

– Четыреста пятьдесят, – отзывается через какое-то мгновение командир огневого расчета, глянув на измеритель скорости, сделать это нужно, потому что так можно захватить и местник [38] – цель подтверждаю. Цель – тактический транспортный самолет, турбовинтовой.

– Сопровождение устойчивое.

– Подтверждаю, сопровождение устойчивое, цель в зоне поражения.

– Тайга,

цель обнаружил, цель в зоне поражения, прошу приказ на дальнейшие действия!

38

Местник – все, от чего может отразиться поисковый луч РЛС, выдав ложную цель. Такая цель ничем не будет отличаться от реальной, по ней можно даже запустить ракету. Это может быть склон гор, вышка ЛЭП, что угодно. Может быть и жилой дом.

– Второй, я Тайга. Цель уничтожить.

– Вас понял, – полковник отключается от связи. – Внимание, поступил приказ на уничтожение цели! Начать синхронизацию!

Стены тесной кабинки, кажется, дрожат от воя турбины, локатор огневой станции медленно разворачивается, следуя за целью. Но на закладывающий уши вой, на разлитое в воздухе напряжение никто не обращает ни малейшего внимания. Наконец-то им выпала возможность сделать то, ради чего они долгие годы тренировались, ради чего они служат Родине. Никто не говорил им, что находится там, в этом тактическом транспортнике, но им это безразлично. Поступил приказ, значит, они его выполнят.

– Есть синхронизация по дальности, есть синхронизация по скорости, есть синхронизация по высоте, есть синхронизация по курсу!

– Командир, они что-то заметили…

– Держу синхронизацию!

Первый оператор лихорадочно щелкает тумблерами, выполняя положенные предстартовые мероприятия, где-то там, у них за спиной, артчасть задирает к небу толстые зеленые контейнеры, откидывает крышки в готовности выпустить на свободу огнехвостую смерть.

– Выдал «цель», есть «зона», есть «готовность», есть «разрешение», – монотонно комментирует второй оператор загорающиеся перед ним транспаранты. Где-то далеко, в пронзительно-синем афганском небе, пилот североамериканского тактического транспортника лихорадочно закладывает противозенитный маневр, пытаясь сорвать сопровождение неизвестным локатором, в тщетной надежде спастись…

– Ракеты к пуску готовы!

– Сопровождение устойчивое!

– Подтверждаю, сопровождение устойчивое!

– Ключ на старт! – подполковник, как и всегда перед пуском, на мгновение касается своего крестика, того самого, с каким его и крестили в маленькой старой деревенской церквушке во Владимирской губернии и с которым он не расставался нигде и никогда. Каменно-холодные пальцы переводят ключ в положение «Боевое». Палец откидывает колпачок с пусковой кнопки…

– Пуск!

Огневая слегка вздрагивает, из тесной, без окон, кабинки им не видно, как задняя часть тяжелого пятиосного транспортера окутывается дымом и пламенем. Из толстого зеленого контейнера стремительно взлетает одна ракета, затем через секунду вторая – чтобы наверняка. Гарантия поражения цели двумя ракетами – более девяноста девяти процентов.

– Первая вышла! Вторая вышла! Есть старт, пошли поправки на изделие.

Одна за другой вертикально стартовавшие ракеты закладывают вираж в небе, ложась на единственно верный курс. Несколько секунд – и от них остается только два красиво изогнутых, постепенно расплывающихся дымовых следа…

– Есть поправки, есть коррекция! Ракеты захватили цель!

Подполковник берет гарнитуру. Форменная рубашка на спине пропитана холодным, противным потом.

– Тайга, я Второй. Выдал залп!

– Вас понял, Второй, сворачивайтесь…

– Командир, захват устойчивый, наблюдаю подлет! – голос Омара звенит от скрываемого торжества. – Есть поражение! Цель поражена!

Одна из мельтешащих точек на экране, внешне ничем не отличающихся от своих соседок, гаснет…

– Все системы в походное положение! Сворачиваемся! Быстрее!

Это необычно, но полковник Дик Раск очень любил летать над морем – и сильно нервничал, летая над сушей. Обычно все происходило наоборот – на море нет никаких визуальных ориентиров, на море невозможно совершить экстренную посадку, пилоты не любили море – а полковник Раск его любил. Возможно, дело в привычке, возможно, в чем-то еще – но сейчас, над нищей афганской землей, над белыми от снега и льда пиками гор он и в самом деле чувствовал себя неуютно…