Под прикрытием
Шрифт:
Вот для того, чтобы эти бунтарские настроения и выходили в виде свистка, а не взрыва, и придумали «Ожел Бялы». Тайное общество, ставящее своей задачей добиться отделения царства Польского от Российской империи и восстановления независимости, неподлеглости Польши. Члены этого общества были разделены на роты и бригады, они собирались вместе, играли в военизированные игры, выезжали на природу и стреляли по пивным банкам, произносили бунтарские и вольнодумные речи, хулиганили, порой даже сильно – и при этом данная организация находилась полностью под контролем полиции, потому что ее агентами и была создана. Рядовых членов кормили байками о том, что для восстания еще не время, направляли их энергию
Многие ниточки, тянувшиеся от гибели – верней, убийства, теперь Цакая был в этом абсолютно убежден – Гирмана, обрывались на территории Польши. Польского края. В Польше начинал его старый друг Мечислав Генрихович Котовский. Рядом с Польшей родился и сам Гирман – он происходил из одного местечка оседлости, в районе Гродно, причем его отец был из Польши, просто они перебрались в Гродно незадолго до рождения Бориса. Но Польшей заниматься пока было не время – верней, заниматься ею было самое время, но основная битва – незримая, тайная – должна была произойти здесь, на сумрачных берегах Невы. Одним из качеств Цакаи, позволившим ему добиться такого положения и приобрести такой уровень профессионализма, была терпеливость. Он ждал не месяцы – годы – и наконец дождался. Дождался, что тот, кто имел самое непосредственное отношение – не мог не иметь! – к смерти Гирмана, он же, скорее всего, британский крот, проникший на самые вершины власти, проявит себя. Расставив сети, Цакая ждал, ничем не выдавая своего нетерпения, не позволяя себе ни единого лишнего движения, ни единого слова – и дождался. Не мог не дождаться – потому что хозяевам крота нужна информация и, рано или поздно, они решат снова задействовать его. Котовский попытался на основании имеющихся у него обрывочных сведений получить новые, сложить мозаику в картину – и попался на крючок. Попался…
Теперь многое становилось ясным. Кто, как не Котовский, мог завербовать Бергена, если тот являлся его непосредственным начальником? Кто, как не Котовский, знал – через того же Бергена – все подробности проводимой в Бейруте специальной операции и мог сообщить об этом британцам? Кто, как не Котовский, мог организовать и провокации в Казани? А вот удар по Британской Индии стал для британцев полной неожиданностью, потому что МВД информацией не владело. Государь на общем совещании, где присутствовал и Котовский, план вторжения как раз и не одобрил и даже думать о нем запретил!
Он же, Котовский – если предположить, что тот как-то связан с польскими националистами-экстремистами – мог сообщить, кому следует, о намечающихся грандиозных провокациях в Казани и Бейруте. Об этом он узнал, сложив информацию, которой он владел по должности, с информацией, которую получил как британский агент. Скорее всего, он решил сыграть на этом и собственную игру – известить англичан, чтобы были готовы. Поляки еще не забыли, как врывались они в охваченную бунтом Москву и сажали на русский престол Лжедмитрия.
И кто, как не Котовский, может интересоваться британской агентурой комитета Ковача – потому что на Британских островах появилась неподконтрольная МВД и потому чрезвычайно для британцев опасная агентурная сеть. Нет, не из тех, кто был завербован во время пребывания в русском плену – они и сами не догадывались о своей вербовке, эту дезинформацию запустил Цакая, рассчитывая на то, что она дойдет до ушей британской разведки и та будет вынуждена следить за собственными, вернувшимися
А знаете, сколько на самом деле было агентов в Британии у Комитета Ковача? Ни одного! Ни одного своего агента у Комитета Ковача в Британии не было. Была агентура ГРУ, русской военной разведки, а Комитет Ковача был командой аналитиков, обобщающей и анализирующей данные из открытых источников – в них, если знать, где и что брать, и правильно анализировать, содержится до 90 % нужной информации – и из агентурных источников, принадлежащих ГРУ, без раскрытия таковых. Комитет Ковача на деле занимался аналитической, а не агентурной разведкой.
А еще Комитет Ковача был ловушкой. Ловушкой, созданной Кахой Несторовичем Цакаей для того, чтобы создать видимость, будто русские создают в Британии параллельную агентурную сеть, чтобы дестабилизировать работу британской контрразведки, заставляя ее гоняться за собственными, ни в чем не виноватыми армейскими офицерами, за призраками. И самое главное, чтобы сидящий в самых верхах спецслужб Российской империи британский крот клюнул на эту наживку, проявил свой интерес и на этом попался. Если агент британский и параллельная агентурная сеть находится тоже в Британии, он не мог не проявить интерес, не мог не клюнуть на такую соблазнительную наживку.
Британцы купились – сделали так, как предвидел Цакая, – в попытке получить информацию, а не дезинформацию, они проявили себя, обозначили вектор интереса и засветили своего ценнейшего агента-крота. Эта партия игры осталась за русскими, причем с сухим счетом.
Наконец-то они стали выигрывать, причем раз за разом.
Но это еще не все. Не следовало забывать о Польше. И о том, что там происходит. Кто-то из тех, кто был замазан в этой истории, уже мертв, кто-то – как Котовский – уже раскрыт, но многие еще оставались в тени. Поэтому Котовского сейчас брать не следовало…
Все эти несколько дней Бухгалтер наблюдал таинство. Таинство, наблюдать которое доступно очень немногим. Он наблюдал, как рождается смерть.
Конечно, в этой забытой всеми дыре в центре Шотландии не разверзлись адские врата. Но он ловил себя на мысли, что если и есть какое-то оружие, так полно символизирующее смерть, то это будет винтовка, которая делалась для него.
В этой винтовке не было ничего лишнего, ни одной детали, присутствие которой оправдывалось бы эстетическими или каким-либо другими соображениями, кроме технических. Эта винтовка изготавливалась не для того, чтобы ею гордиться, показывать друзьям или лежать на стенде на выставке…
У нее было только одно предназначение – доставить пулю, этот крохотный кусочек металла, к цели. С максимальной точностью и эффективностью.
Работы у Бухгалтера было не так много. Он не был профессионалом, и самую сложную работу – изготовление ствола – поручить ему, конечно же, было нельзя. Он изготовил приклад из заготовок, а потом, пока Моргейт священнодействовал над длинным прутком стали высочайшего качества, выводя внутри него нарезы, Бухгалтер взялся за патроны.