Под разными именами (сборник)
Шрифт:
Итак, по порядку. Первое обращение было в АСТ. Их ответ был одним из немногих адекватных, и самый оперативный. Они отписались через две недели после того, как им был выслан текст: «К сожалению, ваше произведение нас не заинтересовало, попробуйте в других издательствах». Когда я позвонила в АСТ, меня сразу соединили с нужным человеком, который объяснил, что у них в данный момент «идёт историческая проза, попробуйте обратиться через полгода».
Все эти две недели я добросовестно ждала и никуда больше не обращалась, представляя себе, что будет, если откликнутся сразу все издательства, и как разруливать эту ситуацию. Примерно так же, как если бы на площадке перед дверью одновременно собрались все поклонники. Однако разговор с сердитой тётенькой из ЭКСМО лишил мою совесть невинности. Звали её Ольга Байкалова, она, во-первых, не смогла внятно ответить получила ли текст по электронной почте («Если вы указали адрес верно,
Позже я поняла, что это классический сценарий отношений с издателями. Уважение к авторам не является их достоинством.
Я принялась рассылать текст во все подряд издательства, и вот что получилось.
Издательство «Азбука». Они подтвердили, что сообщение принято, и пообещали рассмотреть в течение месяца. Ну, сами, естественно, не отписались, пришлось звонить и напоминать о своём существовании. Там долго выясняли, кто был тем человеком, который принял текст по электронной почте и пообещал рассмотреть в течение месяца. Два дня ушло на то, чтобы выяснить, что этого человека уже нет, всё, что он принял по электронной почте, унёс с собой, и ничего не завещал. Выискался новый, давший свой электронный адрес, и я выслала туда повторно текст. Этот новый парень подтвердил получение файла и попросил «позвонить на следующей неделе». Этих вот «следующих недель» было штук шесть, и всякий раз этот гуманоид обстоятельно выспрашивал, что за произведение, когда было выслано, получил он его или не получил, подтверждал получение или нет, что по чём, хоккей с мячом. Далее он искал текст у себя в компьюторе, находил (или не находил, и просил переслать заново), что-то там мычал, и в конце концов назначал очередной созвон на следующей неделе. И так меня достал его козлетончик, что я перестала ему звонить. Ему бы в театре играть рожающих женщин, — так он, бедняга, мучился-тужился во время поисков потерянного текста.
Издательство «Крылов» (в какой-то степени роман «Тёмные изумрудные волны» соответствует специфическим требованиям этого издательства). Текст был отправлен по двум адресам, указанным на сайте, но оба сообщения вернулись. Я позвонила, и мне продиктовали оба этих адреса. Сообщения отправлены повторно — результат тот же. Я снова позвонила, меня соединили с самим Крыловым (а я раньше думала что это брэнд типа Синебрюхова или Вкуснотеева), и этот человек-брэнд продиктовал те же самые адреса, и заявил, что они оба рабочие, и в эту самую минуту он получает сообщения, целые миллионы гигабайт полезной информации. Я поняла важность момента и свою ничтожность и положила трубку. Была сделана ещё одна попытка отправки, и сообщения, разумеется, вернулись с пометкой «адреса получателя инвалидны».
Издательство «РИПОЛ». Я не стала отправлять текст по адресу, указанному на сайте, а для начала попыталась связаться с ответственным человеком. В издательстве подтвердили, что у них есть в принципе единица, занимающаяся рассмотрением текстов, и зовут её Тетевин Вадим Борисович. И мне объяснили внутреннюю структуру РИПОЛа — оказывается, я позвонила в головной офис, а Тетевин находится в дополнительном, где-то на Выселках, в далёком ЗаМКАДье. Ну, я позвонила в этот доп. офис, и там долго выясняли, кто такой Тетевин. А когда выяснили, попросили поискать его в головном офисе. Там, соответственно, милый женский голос вторично объяснил внутреннюю структуру РИПОЛа, и попросил звонить в доп. офис, и только туда. Так я наяривала туда-сюда, и в конце концов доп. офис разродился Тетевиным, и этот долгожданный и таинственный гражданин стал со мной общаться. Он сообщил адрес электронной почты, после отправки файла подтвердил его получение, и даже прочитал заголовок, а после этого исчез с моим произведением где-то во внутренней структуре РИПОЛа, как Остап Бендер с драгоценностями мадам Грицацуевой.
Издательство «Центрполиграф». Это полные отморозки. Неделя ушла на то, чтобы выяснить адрес электронной почты. Дали два, со странной оговоркой «Кажется эти». Текст был отправлен на оба, и я попыталась выяснить его дальнейшую судьбу. У НКВДэшников в 37-м было меньше проблем с диссидентами, чем у меня с этими пиздадельными издателями. Ответственного человека мне так и не выдали, и кто бы ни брал трубку, по имени не представлялся, говоря что-то типа «Это не ко мне». Какой бы телефон не набирала, ответ был примерно такой: «Вы не туда попали, здесь рабочая группа, звоните секретарю, и выясняйте всё у неё». И давали секретарский номер телефона. Секретарь оказалась самая делопутная из всех — на протяжении месяца её телефон был занят. Ну, не знаю, может оператор такой — длинные гудки вообще не предусмотрены. А телефоны ответственных людей, не секретарей, отвечали всегда.
Издательство «Гелеос». Единственное, в котором произведением реально заинтересовались, но количество знаков оказалось слишком большим для того, чтобы его напечатать (470 страниц формата А4, это 32 авторских листа). Со мной общалась Татьяна Бушева, и она порекомендовала сократить текст вдвое. Я предложила разбить на две части, и издать двумя книгами. Бушева произвольно разделила текст надвое, разрезав, что называется, по живому мясу, и сказала, что да, пойдёт, это как раз получится книжка на 450–500 страниц книжного формата. Мы долго обсуждали все подробности, но в итоге оказалось, что если за первую часть Гелеос возьмется, то насчет второй — гарантий никаких. «Но какой смысл? — возмутилась я. — Ведь история начинается, развивается, и подходит к логическому концу, к развязке, только к последней, 121-й главе!» Но у Гелеоса своя тема. Если другие специализируются на детективах, брутальных романах, фэнтези, экстази, и пр., то Гелеосу нужны букавки в количествах, не превышающих 800 000 знаков.
Следующим в галерее чудо-издательств был «Олимп». Его изюминкой оказалась политкорректность. Дама с характерной фамилией Белая возмутилась, почему в романе нет ни одного положительного героя. Я поняла, с кем имею дело, но мне стало интересно, как Белая объяснит лексическое значение словосочетания «положительный герой» — что это за зверь такой. Мой вопрос она сочла плевком в свою положительную душу, и яростно швырнула трубкою. Слушая короткие гудки, я пыталась прикинуть, кого же надо изобразить в романе, чтобы напечататься в Олимпе. Наверное, Геракла какого-нибудь, который ложит человеков-говнюков и расчищает авгиевы конюшни. В общем, терминатора, санитара леса, который по совместительству ещё и ассенизатор. Но это явно не Андрей Разгон, герой романа «Тёмные изумрудные волны», прообраз которого — предприниматель, хозяин крупнейшей на Юге России дистрибьюторской фирмы по продажам медицинского оборудования.
О русский издательский бизнес, бессмысленный и беспощадный!
Было еще с десяток издательств, каждое со своей изумительной изуминкой, что называется, в каждой избушке свои погремушки. Объединяло их стремление как можно быстрее сбросить звонок назойливого автора. Обрисовались законы жанра. Если издательство утверждает, что его интересуют ТОЛЬКО «реалистичные романы — женские и мужеские, любовные, криминальные, авантюрные», и совсем не печатаются «фантастика и фэнтези, сказки, стихи, рассказы», то на момент обращения выясняется, что издательство разрабатывает новое перспективное направление, связанное как раз с выдуманными мирами, населенными эльфами, гномами, и прочей психоделической живностью. Если издатели специализируются на «продвижении отечественных нераскрученных авторов, которые приходят к ним самотеком», то вскоре выясняется: подавай им зарубежных писателей с мировыми бестселлерами, и вообще «всё самое лучшее, ценное, ставшее классикой мировой литературы и культуры в целом». «Складируемое на паллетах и продающееся на вес», — добавила я от себя.
Итак, все мои попытки ознакомить мир с новым шедевром разбивались о тотальный невменоз издательских работников. Одним словом, не издательства, а издевательства. Что характерно, во всех этих полиграфических комбинатах народ изображает такую бешеную занятость, будто получили заказ на печатание учебников для всей Китайской Народной Республики. Чудо-человеки, полиграфические труженики. А тут их отвлекают какой-то ерундой.
Я получила настолько сильный эмоциональный заряд от общения с этими трудофилами, что стала понимать тех психопатов, которые время от времени заходят в торговые центры и начинают пачками валить народ из автоматического оружия. Если б я оказалась поблизости с таким психопатом в момент маршрутизации, то непременно подсказала бы вместо торгового центнера другой адресок, а то и пару. А может, сама бы привела за ручку в какое-нибудь ЭКСМО.
Бонусом во всей этой издательской кутерьме оказались два продуктивных разговора с людьми, уважающими и себя, и того, кто к ним обращается.
В литературном агентстве «Goumen & Смирнова» объяснили, что произведение, чтобы быть напечатанным, должно соответствовать некоему коду тупости. Всё-таки это товар, а издательства — это коммерческие предприятия, а не кассы взаимопомощи. Духовная пища должна вызывать безусловный (по Павлову) рефлекс к употреблению, быстро усваиваться, а продукты переработки без промедления покидать организм, не засоряя соответствующий тракт. Сложные рецептуры, послевкусия, и прочие изыски, мысли и чувства — это ни к чему. Больше того, это вредит бизнесу.