Под ручку с мафией

Для тех, кто меня не знает: Татьяна Александровна Иванова, возраст, скажу по секрету, довольно почтенный — уже почти 27 лет, профессия — частный детектив. Хотя в моем родном Тарасове знают меня многие. Не то чтобы узнавали на улице и спешили помочь донести сумку, уступить место в трамвае или на перекрестке — пропустить мою машину вперед. У наших людей такая поразительная самоуглубленность, что и соседей-то своих замечают редко. А вот, бывает, из «братвы» кто вдруг нежданно-негаданно, вопреки всем примочкам, загремит в места отдаленные за грехи свои, так нет-нет да и проверят, не приложила ль тут Ведьма чертово копыто. Надеюсь, вы догадались, у кого это такое милое прозвище? Впрочем, оно мне нравится. Или

на суде адвокат вдруг выдаст новые подробности по делу, не оставляющие камня на камне от сварганенного на скорую руку обвинения, так опера себя спрашивают: «А чем в последнее время была занята Иванова? Да не просрочена ль, наконец, у нее лицензия?»

Все хорошо у Ивановой. Все в норме! Живет она и солнышку радуется. И будет радоваться, пока живет. И подруги у нее есть, и друзья, и, по секрету опять же, мужиков хватает.

Кстати, о мужиках. Соседка моя по подъезду, Ольга Олеговна, а по-простому — баба Оля, я называю ее бытовой энциклопедией, потому что знает все обо всех, симпатичнейшая старушечка, что-то не дает мне последнее время проходу: мол, подружки твои, Танька, замужем все, иные уж не по первому разу, а ты все в мамзелях бегаешь. Нехорошо, мол. Не знаю, чего она ко мне пристает? Может, фигура моя меняется, может, в лице что, а я не замечаю? Всему свое время. Настанет срок и продлению рода. Дело это ответственное, и заниматься им, на мой взгляд, нужно в тепле и достатке. А на это я пока не заработала. Выскочить за богатого? Мечта многих начинающих клушечек. Да, случаи такие мне представлялись, и не раз. Не прельщает. Вообще-то нормальных мужиков не густо — кто на деле своем повернут, кто на деньгах, кто на самом себе. Да и от денег больших до криминала расстояние невелико, это я как специалист говорю, можете верить. А с криминалом я предпочитаю иметь дело только в качестве детектива.

Опять на профессиональную тему сворачиваю. Уж, казалось бы, о самом нейтральном, о мужиках, заговорила, и все туда же! Видно, права баба Оля, замуж пора.

А за кого бы? Есть тут некий Стасик. Что на четыре года моложе — плевать, окручу, если с азартом за дело взяться. Глаза хороши, будто у Киркорова, — в душу заглядывают, беспокоят. Высокий. Рыхловат, правда, но не безнадежен, перевоспитать можно. Нo не то! Он — пупок. Серьезно, пупок. Матушка у него богатая, его к делу приставлять пытается, а ему это — как мокрице до потолка. Живет при ней в особнячке пупком. Пупом то есть. Всея земли. И смеется визгливо. А всех достоинств-то: с девками не перебарщивает, наркотой не увлекается, выпивает редко и умеренно. Хотя, может, уже и это немало.

А живи-ка ты, Станислав, без Татьяны!

Есть еще Володя. Фамилия его хороша. Звучная такая: Коврин. Мы с ним ровесники, или он постарше чуть, не помню. Простой электрик в больнице. Зарабатывает некрупно, живет скромно. Один живет. Был женат, что-то разошлись они. А почему? Ладно, этот лучше Стасика, потому что проще. И здоровье у него дворняжье. Порезали его недавно, так всего две недели в больнице отлежал, бегает сейчас, как мустанг.

С ним был случай: проходил соучастником по одному делу. И деньги взял. За соучастие. Это я ему простила. Роль его была телячья, деньги — приличные. Многие бы не отказались при случае. Но все-таки моя фамилия мне нравится больше, чем Коврина.

А вот… Имени, теперешнего, правда, не знаю. Звался Страдаевым, Иваном Антоновичем. Агентурная кличка Джентльмен. Это я его так назвала, потому что он упорно не желал представляться. Такое прозвище уже, согласитесь, характеристика. Только не кандидат он в мужья. Староват, но не это главное. Злой он, змей с холодным взглядом. Да и в подполье сейчас, а значит, неведомо где. Довелось мне от него натерпеться.

Кирьянов, тоже Володя, женат давно, двойняшки у них, жена дома сидит, детьми занимается. Живут на его подполковничью зарплату. Изо всех известных мне ментов этот — самый порядочный. Знаю его давно, с институтской еще поры. И знаю хорошо. А когда-то знала еще ближе. И ничего плохого от него не видела.

Остается

один Чекменев. Спортсмен — мордобоец. Тоже частник, вроде меня. Людей тренирует, учит самообороне. Знает карате и у-шу. А слабость его — уличный стиль. Обычная народная уличная драка. Действия без ритуалов. Рациональнее, говорит, нет ничего. Ему виднее — специалист. Костенька! Хорош и как партнер по ресторанам, и как поддержка в трудную минуту. Бывает на мели, бывает при деньгах. За душой, знаю наверняка, ни гроша. И не добивается ничего. При расставании смотрит немного по-собачьи, так, знаете, с поволокой в глазах. Если откровенно, не раз меня подмывало, ну, вы понимаете. Останавливало только одно, но зато мощно: сейчас мы с ним друзья, а как вылезем из-под одеяла, начнутся права и обязанности. Но я когда-нибудь не выдержу, ей-Богу, и организуем мы с ним сыскное бюро. Или школу рукопашного боя. Зависеть это будет от одеяла, вернее, от того, кто его на себя перетянет.

Этой пятеркой круг моих знакомств среди мужского населения Тарасова, конечно, не ограничивается, и в деле, о котором я буду рассказывать, участвуют не только они. Но этих, за исключением Страдаева, судьба связала через меня друг с другом надолго. Пользовалась я их помощью не раз. С их доброго согласия или без оного использовала в изобретаемых мной комбинациях при расследовании целого ряда криминальных и житейских передряг. А в этой истории все вместе они фигурировали впервые, по-разному, но весомо.

Ох, что-то размечталась я! Неужели права баба Оля? А, кстати, история с ресторана-то и началась. Меня беспокоил стресс после очередного, благополучно законченного расследования. Было необходимо избавиться от ненужных теперь впечатлений. Над способом достижения этого голову ломать не хотелось, так и выпало, не самое оригинальное, но вполне эффективное — посетить какое-нибудь место не из самых злачных. Костя Чекменев согласился составить мне компанию в этом мероприятии и место определил.

Есть уютненький такой ресторанчик неподалеку от городского парка. Кормят там неплохо. Блюда простые, но качественные. И знаете что, там можно заказать самогон! Русский, пшеничный самогон! Мы с Костей его и заказали после шампанского. Подали в приплюснутом граненом графине в комплекте с солеными огурчиками. И выпили мы с Костей самогончику, и сказал Костя, похрустывая огурчиком, что это не хуже «Джонни Уокера». А чуть позже, танцуя, выясняли мы вопрос: что это, танец такой покачивающийся или напитки, нами употребленные, — покачивающие… И нам было хорошо, и всем вокруг было очень мило. Приятно вспомнить.

Может, вы уже считаете меня алкоголичкой? Ошибаетесь, уверяю. В тот вечер я была не у дел и при деньгах, Константин — вообще свободный человек, и мы отдыхали. Я сбрасывала стресс, Константин получал встряс. Вот и расслаблялись, никому не мешая. А тут — на тебе, самогон! Экзотика!

И вокруг там было очень живописно. Музыканты то и дело с воодушевлением отрывали «Пару гнедых» в ритме доброго рок-н-ролла; на танцплощадке в паузах неизменно оставалась одна и та же пара, и он, присев на корточки и уперевшись для верности руками в пол, громко целовал ей колени; когда начиналась музыка, они уходили выпить и поспевали назад только к концу танца, так что им никто не мешал; а за соседним столиком старичок с плоской лысиной и в великолепном смокинге осторожно катал ладонью по скатерти зеленый горошек, и мы с Костей пришли к выводу, что это он его так вытирает и что желудок старичка не переваривает майонез.

Словом, все было здорово настолько, что осталось здорово даже после того, как возле нас возник из небытия и забвения добрый молодец с приклеенной к лицу очень вежливой полуулыбкой. Он подал мне коротенькую записочку, что-то вроде: «Элла Владимировна Шубарова, владелица заведения, где Вы сейчас отдыхаете, просит у Татьяны Александровны Ивановой встречи в удобное для нее время для консультации по конфиденциальному вопросу».

Пока Костя дочитывал записочку, я уже успела согласиться. А что? Я была не у дел. Деньги, правда, еще оставались.