Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Чернова Лариса Николаевна

Анализ семейной переписки Сели позволяет предположить, что начало складывания такого вида источников, как частная переписка, в Англии может быть отнесено к XV в. В письмах семейной компании Сели есть ряд черт, благодаря которым их можно отнести к данному виду источников, но присутствует и ряд особенностей, характерных, скорее, для официальных документов [5] .

Специфика эпистолярного наследия Сели позволяет предложить следующий подход к этим источникам. Переписка семейного объединения купцов Сели может рассматриваться как своего рода автопортрет элитарного купечества. Как уже было сказано выше, в своих письмах Сели и их корреспонденты сообщали друг другу лишь ту информацию, те сведения и оценки, которые они сами были готовы обнародовать. Мы имеем дело с дошедшим до нас в текстовом выражении представлением социальной группы о самой себе и современном ей обществе.

5

Прежде всего, следует упомянуть о том, что дошедшие до нас письма еще не могут быть названы частной перепиской в полном смысле этого слова, поскольку они не обладают всеми отличительными особенностями данного вида источников. В современном российском источниковедении существует мнение о том, что источники личного происхождения как особый тип сформировались в Европе в XVI–XVII вв. (см.: Данилевский

И.Н., Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение: Теория. История. Метод. М., 1998. С. 319). Ряд черт сближает письма Сели с официальными документами. В данный период письма, за редким исключением, писали не просто из желания общения; поводом для написания письма была необходимость сообщить корреспонденту информацию, имеющую существенное значение для автора письма или его адресата, либо для них обоих. Основными темами писем Сели были перипетии, связанные с торговлей, финансовыми операциями, хозяйственными вопросами, брачными отношениями или политическими катаклизмами. Корреспонденты, как правило, выделяют те вопросы, которые, по их мнению, заслуживают особого внимания. Необходимо также подчеркнуть, что сведения, предоставляемые перепиской, по достоверности зачастую превосходят документальный материал. Не случайно, когда после смерти Ричарда-ст. между братьями Сели началась тяжба из-за наследства, именно данная переписка явилась основным документом для юристов и тяжущихся сторон (см.: Яброва М.М. Введение // Купцы-складчики Кале. С. 11). С другой стороны, письма Сели отличает ряд черт, присущих частной переписке. То обстоятельство, что они писали письма, как правило, по существенным поводам, не мешало им добавить к основному содержанию письма личную информацию. В письмах Сели встречаются упоминания о состоянии здоровья корреспондентов, их опасениях, надеждах, переживаниях и т.д. От официальных документов эти письма отличает также их стиль. Практически он представляет собой зафиксированную на бумаге устную речь, со всеми ее повторами и междометиями. Необходимо также отметить, что Сели, как правило, не утруждали себя изложением известных им деталей, поэтому их письма изобилуют намеками и недомолвками. Следует указать также на ту особенность писем Сели, которая значительно увеличивает ценность указанных источников, — они сами и их корреспонденты зачастую не скрывали своего отношения к событиям, о которых упоминали. Оценочный момент в этом эпистолярном комплексе выражен достаточно ярко, но о полной откровенности в данном случае речь идти все же не может.

Еще одним очень интересным и содержательным нарративным источником являются опубликованные в 1962 г. Дж. Рэмси деловые книги лондонского купца Джона Ишема^{73}. Они предоставляют возможность охарактеризовать структуру и специфику торговли купцов елизаветинской эпохи, входивших в состав компании купцов-авантюристов. Первая книга охватывает период с января 1558 г. до июля 1571 г.^{74}; вторая — с июля 1571 г. до мая 1580 г.^{75} В качестве «Приложений» здесь помещены «Опись имущества Грегори Ишема, 1558 г.»^{76} и «Жизнеописание Джона Ишема»^{77}, составленное либо непосредственно его сыном Томасом, либо по распоряжению последнего. Обе книги написаны на английском языке XVI — начала XVII в. с вкраплением французских и латинских слов.

Для воссоздания политических событий общенационального масштаба, к которым непосредственное отношение имели деловые люди, среди которых — олдермены, был привлечен ряд наиболее известных лондонских хроник, содержащих материалы, относящиеся к XIV–XV вв.^{78} Эти источники предоставляют обширный, прежде всего, фактический материал, позволяющий воссоздать реалии социально-политической жизни Лондона, участниками которых были интересующие нас персонажи. Эти сведения важны как для воссоздания событий, имевших место непосредственно в столице, где позиции олдерменов, их политические симпатии проявлялись особо выпукло и наглядно, так и для характеристики взаимоотношений представителей правящей элиты Лондона и королевской власти на разных этапах политической истории Англии. Исключительно ценным является то, что хроники «оживляют» историю, наполняя ее персоналиями, помогают приблизить эпоху, отделенную от нас несколькими веками. В результате многие купцы-олдермены, имена которых упоминаются в хрониках, воспринимаются не только как абстрактные представители правящей верхушки, но и как реально действующие люди, со своими интересами, симпатиями и страстями, что помогает лучше понять мотивацию тех или иных их поступков.

Разнообразный материал, включающий королевские распоряжения по самым разным вопросам, в том числе, касающимся городов и горожан, фрагменты городских хартий, обычаев и постановлений муниципалитетов, хроник, преимущественно общеанглийских, находится в многотомном издании «Английских исторических документов»^{79}, а также в публикации «Документов, иллюстрирующих историю цивилизации средневековой Англии»^{80}.

Для воссоздания социально-хозяйственного облика средневекового Лондона были привлечены его «Описания», относящиеся к XII, XV–XVI вв.^{81}

Каждый из используемых нами источников представляет ценность сам по себе, но значительно важнее, что они дополняют друг друга и дают возможность для комплексного исследования. Весь круг источников охватывает довольно длительный период — XIV–XVI вв., что позволяет исследовать общность деловых людей Лондона не только в статике, что, безусловно, важно, но и в динамике, определяя основные тенденции в ее эволюции на протяжении трех столетий.

Глава I.

Лондон: от римского муниципия к городу раннего Нового времени

Крупнейший город современной Англии — Лондон — имеет длительную историю, насчитывающую около 2000 лет. И чем глубже хронологически залегает исторический пласт, тем сложнее его изучать по причине полного или почти полного отсутствия письменных источников. В такой ситуации неоспоримо важное значение приобретает использование историками и археологами уже на протяжении десятилетий археологических методов. В рамках так называемой «городской археологии» история поселения восстанавливается буквально по крупицам археологических сведений, полученных благодаря новым наработкам в методах исследования. В 1946–1962 гг. Совет по раскопкам римского и средневекового периодов в Лондоне проводил первые столь продолжительные обследования в английской столице. Наибольший интерес представляли остатки римских зданий, но обращалось внимание и на находки более поздних эпох. Практически одновременно, в 50-е гг. XX в., началось изучение средневековой городской топографии, продолжающееся и сегодня. Археология существенно повлияла на изучение городов, наполнив конкретным содержанием их раннюю историю (до 1100 г.) и во многом изменив её восприятие^{82}.

Принято

считать, что Лондон был основан в 43 г. н.э., во время вторжения в Британию римлян во главе с императором Клавдием. Ранний Лондиниум занимал очень маленькую площадь: в XIX в. археологами было установлено, что длина города с востока на запад составляла около 1,6 км, а с севера на юг около 0,8 км ^{83} . Но, скорее всего, город возник за много лет до отмеченного события. Его истоки обнаруживаются в глубине юго-восточного побережья Англии, на двух холмах высотой примерно 15 м, с плоской вершиной из гравия. Они располагались между тремя небольшими южными притоками Темзы — Флитом, Уолбруком и Хаундздичем. Исходя из материалов археологических раскопок [6] , можно предположить, что на месте нынешнего города существовали, скорее всего, кельтские поселения. Остатки кельтских свайных построек, найденные археологами в устье притока реки Флит, свидетельствуют о том, что это удобное возвышенное место среди болот на берегу большой реки очень рано привлекло первых поселенцев [7] . Весьма вероятно, что будущий Лондон имел древнекельтское происхождение, а Лондиниум — это лишь видоизмененное на римский лад название “Llyn Din”, которое можно перевести с кельтского приблизительно как «укрепление», «озерная крепость» ^{84} . [8]

6

На месте возникновения центральной части Лондона были найдены металлические предметы (шлемы, щиты) и кости, свидетельствующие о том, что к концу железного века и накануне прихода римлян в долине Темзы совершались какие-то ритуальные обряды. В окрестностях Лондона находились участки обрабатываемой земли — например, на холмах Хитроу, в 20 км к западу от будущего Лондиниума, или на островах у южного берега Темзы. Сельскохозяйственная продукция включала в себя зерновые культуры, овощи, мясо, молоко, шерсть и кожу. Уже в то время Темза была главным торговым путем, связывавшим остров с европейским континентом, и эта ее функция в ходе исторического развития лишь упрочится (см.: Клаут X. История Лондона / Пер. с фр. Е.Д. Мурашкинцевой. М., 2002. С. 15–16). Впрочем, необходимо отметить, что комплексные археологические раскопки на большей части исторического Лондона еще не проводились.

7

По мнению некоторых ученых, плотность населения в долине Темзы накануне римского завоевания была почти такой же, как в сельской местности эпохи Высокого Средневековья (см., напр.: Репина Л.П. Лондон — столица и мегаполис // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. С. 341).

8

Действительно, место, где возник город, было болотистым. Во время прилива воды Темзы покрывали его целиком, образуя огромное озеро, над которым поднимался невысокий глинистый холм и несколько небольших островов. Последовательные изменения уровня моря привели к образованию серии террас. Расположенные уступами участки и разнообразие¹ почв создали благоприятные условия для земледелия, которым воспользовались еще до прихода римлян. На тяжелых и влажных глинистых почвах Лондона произрастали густые леса: деревья служили материалом для строительства и производства угля, необходимого в числе прочих кузнецам. Болота в поймах Темзы и ее притоки изобиловали рыбой, а также могли служить пастбищем (см.: Клаут X. История Лондона. С. 13–14).

В 55 г. до н.э. Юлий Цезарь высадился в Кенте во главе 10-тыс. войска, однако, после встречи с местными жителями римскому флоту пришлось отступить в Галлию. В следующем году римляне вернулись с более многочисленной армией — около 25 тыс. — и продвинулись вглубь острова, к северу от Темзы. Вожди бриттов покорились и дали согласие выплачивать Риму ежегодную дань. Весной 43 г. н.э. римская армия вновь появилась в Кенте и начала завоевание острова. Легионеры высадились в Ричбороу, на восточном побережье Кента; главной их резиденцией стал Колчестер, в восточной части будущего Эссекса. Между этими пунктами находилась естественная преграда — устье Темзы, где римлянами был выстроен мост, вошедший в историю как Лондонский мост.

Колчестер и другие гавани на побережье оказались удобными плацдармами для захвата низин, но нужны были и другие опорные пункты, позволявшие контролировать внутренние территории и главные реки. Новая провинция должна была иметь столицу: всем требованиям удовлетворяло лишь одно место на берегу Темзы — у крайней границы прилива и морской навигации.

Римляне создали Лондиниум по образу и подобию своих городов [9] . Они начали с того, что построили крепость, рядом с которой возник жилой квартал: уже в 50-е гг. н.э. появилось довольно много деревянных домов, которые вскоре были заменены на каменные. С 90 по 130 гг. здесь проводились крупные общественные работы по строительству форта (который служил, скорее, казармой, чем крепостью, и располагался на пяти гектарах к северо-западу от древней городской зоны) и крепостных стен: камень для них доставляли на баржах из Кента. Поблизости возвели амфитеатр (обнаруженный только в 1988 г. ^{85} ), а также базилику длиной 160 м; на берегу реки построили дворец и несколько общественных бань (при широком распространении частных). На обоих берегах Темзы появились набережные и гавани ^{86} . С. Инвуд, говоря о римском Лондоне, характеризует этот период как «жизнь в богатстве», подчеркивая обилие каменных домов с крытыми черепицей крышами, мозаичными полами, множеством разнообразной домашней утвари и ювелирных украшений ^{87} .

9

Устройство римлянами своих лагерей и муниципиев на месте бывших кельтских племенных и региональных центров и просто укрепленных пунктов было обычной практикой; впоследствии некоторые из них стали англосаксонскими бургами: сквозь цепь преобразований прошли, в частности, Йорк, Уинчествер, Линкольн, Кентербери, Глостер, Сомбери, Колчестер, Сент-Олбанс и другие английские города. См.: Репина Л.П. Английский средневековый город // Город в средневековой цивилизации Западной Европы: в 4 т. / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1999. Т. 1. С. 92–93.

Судя по раскопкам, можно предположить, что в то время Лондиниум занимал территорию, по меньшей мере, в 25 гектаров^{88}. Этому поселению суждено было стать главным опорным пунктом продвигавшейся вперед римской армии. Когда около 200 г. н.э. Британия в административном отношении была разделена на две части, Лондиниум стал центром Верхней Британии (Upper Britain) (Йорк — центром Нижней (Lower) Британии) и получил статус главной столицы^{89}.