Под сенью виноградных лоз
Шрифт:
Толкнув вращающиеся двери, Сэм вышел на улицу и остановился, разглядывая здания, закрывавшие почти все небо.
К нему подошел швейцар.
– Такси, сэр?
– Нет, спасибо, я пройдусь пешком.
Дойдя до угла и не обращая внимания на красный свет, Сэм перешел на другую сторону и медленно побрел вдоль старинного особняка. Он шел куда глаза глядят и, заслышав вдали призывный ритм рок-н-ролла, повернул на звуки музыки.
Группа из трех человек развлекала посетителей уличного кафе на нижней площадке Рокфеллеровского
Из дома напротив вышла женщина, тяжелая сумка свисала с ее плеча. По легкой походке и неуловимому движению бедер Сэм сразу узнал Келли Дуглас. Таких длинных ног ни у кого не было.
«Да, это я, и любовь опять пришла ко мне. – Микрофон далеко разносил голос певца. – А ведь с тех пор я не любил…»
Неожиданно Сэм разозлился на себя. Ведь он мог пойти в любом направлении, какого же черта попал именно сюда? Однажды он уже обжегся и повторения не хочет.
И все же он стоял, глядя, как Келли садится на заднее сиденье такси, не в силах отвести глаз. Ему показалось, что она посмотрела в его сторону, но он не был уверен. Впрочем, какое это имеет значение. Завтра он летит к себе в Калифорнию. Тем все и кончится.
8
В комнатах, отведенных под новую программу «Места и люди», не было той атмосферы сиюминутности, поспешности, какая отличала обстановку «Новостей», того столпотворения, вечной гонки перед неуклонным приближением момента выхода в эфир. Здесь никто не рявкал, в голосах редко звучали нотки приказа, даже телефон звонил как-то по-иному. Такие мысли мелькали в голове у Келли, когда она шла через холл к себе в кабинет.
Хотя она уже три дня работала на новом месте, все еще не могла привыкнуть к этому неторопливому ритму и к тому, что никто не ждет от тебя результата уже к концу дня. Конечно, и здесь она испытывала давление и напряжение, но значительно более умеренные.
– Келли! Эй, Келли!
Услышав свое имя, она остановилась и, сделав два шага назад, заглянула в приоткрытую дверь. Навстречу ей из-за стола уже шла Диди Салливан. Одета как обычно – поношенные слаксы и видавшая виды спортивная блузка. Очки подняты чуть ли не до макушки, короткие каштановые волосы с проседью – в тридцать шесть лет.
– Что-то рано вернулась. – Диди бросила взгляд на свои большие часы «Таймекс» на кожаном ремешке. Стоило ей открыть рот – и уже никто не сомневался в ее техасском происхождении. – Я думала, ты еще грызешь своего цыпленка. Как прошла речь?
– Прекрасно, так же, как и завтрак. А это значит, что на программу для детей-инвалидов выделено достаточно денег, – ответила Келли с улыбкой. – Кстати, сначала были цыплята, а потом уже последовала речь.
– А как приняли фильм?
– Я не стала смотреть. У меня слишком много скопилось дел в студии. – На самом деле Келли просто не нашла в себе сил смотреть кадры с несчастными, избитыми и покалеченными детьми, видеть их испуганные страдальческие глаза. Поэтому она никогда не делала
Диди широко улыбнулась и подняла кверху большой палец.
– Только что говорила с агентом Джона Тревиса. Ленч состоится завтра в Русской чайной в час дня.
Келли так и просияла, надежда проснулась в ней.
– Значит, он согласен, чтобы мы сделали его телепортрет?
– Официального ответа пока нет. Предполагается, что сначала вы встретитесь с Тревисом. Все будет зависеть от того, насколько вы с ним поладите. Это входит в правила игры. На мой взгляд, милочка, мы его захомутали.
– Надеюсь, ты права, – пробормотала Келли; осторожная по натуре, она не разделяла восторженного оптимизма Диди.
– Конечно, права, – настаивала та, прислонившись к дверному косяку. Сняв с головы очки, она помахивала ими в воздухе. – Боже мой, ты хоть понимаешь, что это значит, Келли? Этот парень прямо с пылу с жару. Его новый фильм побил все рекорды посещаемости, а ведь он только вторую неделю в прокате. Более того, его роль так и просится на «Оскара». Ты хоть видела фильм?
Келли кивнула.
– На закрытом просмотре, несколько недель назад.
– И я тоже. – Диди подалась вперед, в ее взгляде светилась решимость. – Если «портрет» появится в первой же передаче, он выйдет в эфир как раз в дни присуждения Академией наград. Представляешь, как это поднимет наш рейтинг! То, что нам нужно.
– Согласна, но меня не оставляют мысли о его партнерше. Как бы узнать, правду ли говорят, что она не хочет больше сниматься?
– В этом голливудском трепе до правды не докопаешься. – Диди пренебрежительно передернула костлявым плечиком.
– Мне кажется, если слух справедлив, он тоже послужил бы успеху передачи. Действительно, почему Кит Мастерс отказывается от карьеры, когда она почти звезда? В этом нет смысла. – Келли нахмурилась и вздохнула. – Но Хью почему-то считает, что из этой сплетни много не выжмешь.
– А ведь он прав. Людям неинтересно знать, почему она не гонится за американской мечтой. И зачем им вникать в причины? Такое поведение может показаться непатриотичным. Они предпочитают пожать плечами и думать, что у нее не все в порядке с головкой. И не захотят, чтобы наша передача превратилась в следствие. Зрители хотят знать больше о таких людях, как Джон Тревис, которые, несмотря на неудачу, вновь рвутся к вершине.
– Кто говорит здесь о Джоне Тревисе?
Повернувшись, Келли увидела Линду Джеймс, корреспондентку с Западного побережья, которая также еще недавно претендовала на роль ведущей в новой программе. Она холодно улыбнулась Келли, даже не потрудившись скрыть неприязнь, рвущуюся из ее голубых глаз, – их ледяной блеск прекрасно сочетался со стальным отливом голубой ткани костюма.
– Привет, Линда. – Келли постаралась, чтобы голос ее звучал как можно приветливее, понимая, что, вопреки своему желанию, она, заняв место ведущей, нажила себе врага в лице этой женщины.