Под сенью звезд

Харин Данил

Мальчишка в шортах заносит руку с камнем за плечо, толпа возбужденно кричит:

– Давай, покажи ей, проучи стерву! Стерва!

– Стерва, – неслышно повторяют его губы и рука резко выпрямляется отпуская серый булыжник прямо в широко открытые прекрасные голубые глаза, глаза налитые слезами, горькими слезами детской обиды.

Камень просвистев в воздухе, с отвратительным звуком врезается в верхнюю губу девочки.

Вскрикнув, она хватается за лицо и опускается на колени, по подбородку льется кровь.

– Стерва! – уже визжат голоса, десяток маленьких юрких детских рук шарят в поисках камней. Шарят не долго, и все до одной находят. Одна за одной руки уходят за плечи, потом выпрямляются, метая камни.

Камень разрывает ухо, стоящей на коленях девочки.

– Дура!

Камень гулко ударяется в грудь.

– Заткнись!

Камень попадает в ладонь, закрывающую окровавленное лицо, ломая два пальчика.

– Получи, получи СТЕРВА!

Камни попадают в лицо, живот, плечи, ноги. Они крушат кости, рвут плоть.

Он обнаруживает, что может двигаться. Он бросается к детям, хочет остановить ужасное действо. Но боковым зрением замечает, что она снова сидит за своим столиком, а подол ситцевого платья развевается на ветру. Он замирает, аккурат посредине. Его глаза и устремления мечутся между горсткой обезумивших детей и вожделенной женщиной.

Сознание готово разорваться…

– Сергей, Сергей!

Он открывает глаза и ему требуется долгая секунда, чтобы понять, где он, и кто зовет его по имени. Наконец он привязывается к месту и времени и узнает голос:

– Секунду, профессор, – выкрикнул он и выбрался из спального мешка. Голова гудела, во рту поселился отвратительный ржавый привкус, как всегда бывало после таких снов-видений. Он знал, что образы из сна растворятся через считанные минуты, а вот мерзкий привкус останется на пару часов.

Итальянец выбрался из палатки в недавно родившийся сентябрьский день. День, который принесет так много смертей… Смертей, одна из которых оставит на его сердце глубокий, незатягивающийся шрам. Но пока ничто не нарушает таежной тишины, а Беретты мирно покоятся в скрытых от взглядов кобурах…

Сергей улыбнулся разбудившему его Ванштейну:

– Доброе утро, сеньор Строганов, – проговорил тот, явно чем-то обеспокоенный.

– Доброе утро, Яков Абрамович!

Глава 16

1

Антон выбрался из палатки, и ему пришлось зажмурить глаза, так ярко светило осеннее солнце. Трава была очень мокрой, и пока он, зевая,

добрался до самодельного пирса, брюки на щиколотках пропитались влагой и окрасились в темный цвет. Он чувствовал себя прекрасно. На свежем воздухе спалось замечательно. Добравшись до пирса, он присел на корточки, зачерпнул ладонями холодной чистой воды и плеснул в лицо. Это его мгновенно взбодрило, последние остатки сна улетучились. Он плеснул в лицо водой еще несколько раз, выпрямился, довольно потянулся. Полной грудью вдохнул волшебный таежный воздух, наполненный ароматами ночного дождя, трав, грибов и, конечно же, хвои.

– Хорошо! – вслух сказал он и направился обратно к просыпающемуся лагерю.

– Доброе утро, Яков Абрамович!

– Утро доброе, Антон! – профессор сидел на маленьком раскладном стульчике возле костра, на котором, в закопченном чайнике, закипала вода, и рассматривал сложенную вчетверо большую цветную карту. – Как спалось на природе?

– Спасибо, отлично, – ответил Антон широко улыбнувшись.

– Я слышал Вы приехали из Англии? Вроде бы, учились там в престижном университете, даже участвовали в профессиональных автомобильных гонках, – Ванштейн изучающе посмотрел на него поверх нацепленных на кончик носа очков.

– Да вроде бы так, – смутился Антон. – Это Сергей Вам рассказал?

– Отнюдь. Это ваша красавица-спутница отрекомендовала Вас подобным образом.

Антону оставалось лишь развести руками.

– И что же заставило Вас вернуться на родину? – не отставал профессор.

– Любовь, – сказал Антон, подняв глаза к синему небу. Ванштейн удивленно поднял брови, а Антон добавил, – к истории. Любовь к истории, профессор.

– А-а, – протянул Ванштейн, словно раздумывая стоит ли поверить этому объяснению и прекратить расспросы, – Ну что ж, это… Это заслуживает всяческого уважения, молодой человек.

Антон кивнул:

– Доброго дня профессор!

– И вам, Антон, – кивнул Ванштейн и вернулся к изучению карты.

В этот момент взгляд Антона упал на стоявшие на границе поляны, на которой был разбит их лагерь, «Лэнд Роверы». Их было только три.

– Куда делся четвертый джип? – спросил он уткнувшегося в карту профессора.

– Разве вы не знаете!? – Ванштейн удивленно посмотрел на своего студента, – Сергей уехал в Нижнюю Семеновку. Это деревня в пятидесяти километрах отсюда.

– Но для чего? – растерялся Антон, – Мне он ничего не сказал.

– Да, собственно, это обычная наша практика. Я имею в виду себя и своих помощников. Связаться с аборигенами и расспросить их об этих краях, – Ванштейн серьезно посмотрел на Антона, – Зачастую выслушать какую-нибудь белиберду про нехорошие места: мол, вы туда не ходите, и все в этом духе. Но иногда везет. Какой-нибудь толковый местный может своим рассказом сильно облегчить и сократить время поиска того, за чем, собственно, и прибыла экспедиция. Сергей вызвался выполнить эту, с позволения сказать, миссию. Я, естественно, был не против. У него колоссальный опыт.