Под солнцем горячим
Шрифт:
Градусник, конечно, показал нормальную температуру. Мама успокоилась и ушла в кухню, где у нее что-то фыркало на сковороде. Гера уткнулся носом в аквариум с золотыми рыбками. Температуры у него не было, но уши горели. Будто Семен их надрал. Да уж лучше бы и вправду надрал!
«Как тебе не стыдно», — такие слова Гера часто слышал и от учительницы, и дома, и от девчонок. Да и кто из мальчишек не слышит их, скажите по совести? В конце концов привыкаешь к ним, как к чириканью воробьев над дверями балкона.
А вот сейчас длинноногий Семен не сказал этих слов. Но Гере было по-настоящему
— Нет, с тобой все-таки что-то случилось, — опять встревоженно сказала мама, появляясь в дверях.
— Да ничего. Ну… есть хочу!
Маму этим только и отвлекать — сразу засуетилась, усадила за стол на кухне, стала угощать оладушками со сметаной. Давясь оладьями (есть-то вовсе не хотелось!), Гера все же был доволен — мама больше ни о чем не расспрашивала. Ну а с Семеном… Конечно, не о таком знакомстве со знаменитым туристом мечтал Герка. Но что поделаешь? Можно с ним совсем больше не встречаться. На улице обходить стороной, а в школе их классы на разных этажах. Да и какое дело девятикласснику до Гусельникова из пятого «А»? Ну, поймал один раз — и все! Не каждый же день Гера дерется с девчонками.
Так сам себя уговаривал Гера Гусельников, и вроде бы легче стало у него на душе. Да только не знал он, что эта случайная встреча с Семеном повлияет теперь на дальнейшие события в его жизни.
И сказалось это уже через несколько дней, когда пятый «А», а вернее — будущий туристский отряд со звучным именем «Вперед!», утверждал свой походный маршрут.
«Куда пойдем? Зачем пойдем?»
— Ребята, — сказала Муврикова, стоя за преподавательским столиком, — сейчас мы решим, куда пойдем в поход. Слово предоставляется вожатой Альбине.
Рая села, а вожатая Альбина, наоборот, встала.
Альбина — тоже ученица, из девятого класса. Она с длинными косами и строгая. Все время покрикивает, хочет казаться взрослой. Девочки ее слушаются, а мальчишки — не очень. Она сердится и зовет на помощь Лидию Егоровну. Лидия Егоровна и сейчас в классе — сидит за последней партой, но в разговор не вмешивается, слушает, как идет совет юных путешественников.
«Совет юных путешественников»! — такое название придумал Кулек-Малек. Швидько возражал, он заявил, что сокращенно получается «СЮП», вроде какой-то «СУП». Но Муврикова сказала, не обязательно все сокращать, можно просто говорить: совет юных путешественников.
Так вот, Альбина встала и начала объяснять, что туристский отряд должен пройти по дорогам славы отцов и дедов, а поэтому есть предложение двигаться через горы к морю по такой дороге, чтобы зайти в село Красногорийское, где жил и учился в школе Герой Советского Союза Андрей Гузан. Правда, Андрей Гузан воевал не на Кавказе, он совершил свой подвиг под Ленинградом. Но он наш земляк.
— Сейчас Кульков покажет наш маршрут, — сказала вожатая.
Кулек-Малек вышел к доске и повесил большой лист, на котором была начерчена карта-схема
— Вот так и пойдем, — сказал Серега.
Альбина добавила:
— Пешком идти семьдесят километров.
— Ого! — воскликнул Толстый Макс. — Ноги оттопаешь.
— Если страшно, можешь не ходить, — оборвала его Муврикова.
— Ладно уж, — буркнул Швидько, — сказать нельзя.
Альбина спросила:
— Все согласны?
И тогда Гера крикнул:
— Нет! Я не согласен.
Он все время ждал удобного случая, чтобы предложить свой маршрут. Сделалось тихо. Вожатая спросила:
— Почему же ты не согласен?
Гера встал:
— А потому, что я предлагаю идти через хутор Алюк.
— Какой еще хутор? — удивилась Альбина. Все посмотрели на Геру тоже удивленно.
— Хутор Алюк, — повторил он. — Это хутор, в котором были красно-зеленые в гражданскую войну. И там жил Степан Бондарь. Про него в записке сказано.
— В какой записке? — спросила Альбина уже нетерпеливо, и в глазах ее мелькнула усмешка. Должно быть, Гусельников казался ей сейчас просто забавным путаником.
— В партизанской, — опять повторил Гера. — Которая выставлена в музее, в зале, где гражданская война.
— Да что ты про гражданскую! — воскликнула Муврикова. — Мы же все решили про Андрея Гузана выяснить.
— А если я хочу про Степана Бондаря? — упрямо сказал Гера.
— Нет, это просто глупость! — рассердилась Муврикова. — Герой Советского Союза и какой-то Бондарь.
— А вдруг он тоже герой? — спросил из угла Максим Дроздик.
— Да кто он такой, кто, этот Бондарь? — всполошилась Файка Абрикосова.
— Тише! — застучала карандашом по столу вожатая. — В конце концов, говорите по очереди. Ну, что ты хочешь сказать, Коноплева?
Все снова притихли, потому что Гутя Коноплева встала и начала едва слышно:
— Я не понимаю, из-за чего спорят. Герой или не герой? На любой туристской тропе, где и никакого героя нет, все равно интересно.
— Да что она говорит! — всплеснула руками Муврикова. — По-твоему, выходит, вообще неважно, куда пойдем и зачем пойдем? Без всякой цели топать?
— Почему без цели? — ответила Гутя. — Природу изучать. Лес и горы. Разве это не цель? Зачем же у нас тогда Кульков геолог, а я ботаник?
— Мы героям не помеха, — солидно изрек Серега. — И я хоть геолог, а про Андрея Гузана хочу знать все подробности.
— А я про Степана Бондаря! — вскинул руку Швидько, будто проголосовал. Он засмеялся при этом, и стало неясно — или он в самом деле загорелся желанием, как Гера, раскрыть тайну партизанской записки, или просто озорничает.