Под созвездием отца (сборник)
Шрифт:
Немного поколебавшись, он согласился и, отведав курицу, запеченную с овощами, признал, что такое вкусное блюдо он ел только в детстве.
– Меня научила готовить мама! – сообщила Кристина, с нежностью взглянув на мать.
После ужина Ян Давидович помог Кристине вымыть посуду и уже собрался уходить, когда заметил, что на глаза девочки навернулись слезы. Она старалась их скрыть и мужественно уверяла, что это аллергия, но Ян Давидович понял, что девочке просто очень страшно оставаться дома одной.
– Кристина, если хочешь, я могу сегодня переночевать здесь, – предложил
Кристина благодарно улыбнулась сквозь слезы. И, постелив Яну Давидовичу в кабинете деда, ушла в свою комнату. Впервые за несколько месяцев она крепко проспала всю ночь.
Кабинет отца Антонины напомнил Яну Давидовичу квартиру, в которой он вырос. Высокий потолок не казался бесконечно далеким благодаря выцветшим обоям, наклеенным только до половины стены. Светильники со стеклянными абажурами крепились к стене медными кронштейнами, их тонкие перекрученные провода спускались к самому полу. Старый диван скрипел, и казалось, что фарфоровый слон, стоявший на деревянном выступе его кожаной спинки, вот-вот упадет.
Засыпая, Ян Давидович вспоминал свое детство, Петербург, в котором он вырос и не был уже больше восьми лет… Студенчество, судьбоносную встречу с профессором Угловым и решение стать хирургом… Любовь, которая овладела им тогда, словно беспощадная болезнь…
…На защиту дипломной работы Ян опоздал почти на десять минут. В сквере около института было пустынно, тополиный пух пушистым ковром лежал на тротуаре и, забившись под лавочки, напоминал небольшие сугробы снега. Ян с тревогой смотрел на часы: прошло уже больше часа – Нины не было. Легкомысленная, веселая, отчаянная, она нравилась ему с первого курса, но, всегда окруженная назойливыми поклонниками, она долго не замечала Яна. Сосредоточенный на учебе, всецело преданный выбранной профессии, он долгое время игнорировал девушек, их привлекательность. Однажды на практическом занятии в морге Нине стало дурно. Она упала в обморок. Ян стоял рядом и успел подхватить ее. Это происшествие удивительным образом сблизило их. С тех пор они не расставались, решив после получения диплома расписаться.
До института оставалось не больше трехсот метров, как вдруг сверкнула молния, и после оглушительного раската грома хлынул дождь. За несколько секунд Ян полностью вымок и, появившись в таком виде, произвел на членов комиссии не самое благоприятное впечатление. Но несмотря на это, Ян блестяще защитил свою дипломную работу.
Весь вечер он бродил по городу в поисках Нины, посещал те места, где они любили бывать, но девушка словно растворилась в таинственной белой ночи Петербурга. Около полуночи Ян решил вновь вернуться к дому невесты…
Окна квартиры, в которой жила Нина, были безжизненно темными. Ян, высоко подняв голову, долго всматривался в их непроницаемые стекла, как вдруг услышал за спиной рокот приближающегося автомобиля…
Машина остановилась около подъезда. Полированная дверь черного «Мерседеса» распахнулась, и из нее вышел молодой мужчина в темно-сером костюме. Он обошел машину, открыл заднюю дверцу и протянул руку девушке, выходившей из салона.
Ян
Глухой удар закрывшейся двери заставил Кристину проснуться. «Дежурство…» – мгновенно вспомнила она и, вскочив с постели, подбежала к окну. Предрассветное небо было затянуто облаками. На крышах машин лежал иней, в тусклом свете фонарей он переливался хрустальным блеском. Вскоре из подъезда вышел высокий мужчина и, подняв воротник, быстро зашагал к автомобилю, припаркованному во дворе.
– Ян… – шепотом произнесла Кристина. Девочка стояла около окна в светлой ночной рубашке. Раскаленная батарея обжигала ее колени, а паркет под босыми ногами казался холодным. Прижавшись к стеклу, она жадно всматривалась в удаляющуюся фигуру. Ее горячее дыхание ложилось на оконное стекло матовым бликом… Неожиданно мужчина обернулся.
Ян Давидович сразу заметил светлый силуэт девочки, стоявшей в проеме темного окна. Он улыбнулся, вспомнив, как ребенком также провожал родителей, уходивших на работу еще затемно.
Кристина замерла, не в силах отступить в глубину темной комнаты. Любовь – томящаяся и не вполне осознанная – овладела в этот момент сердцем девочки. Искра вожделения, зародившаяся в ее теле, вспыхнула теперь обжигающим пламенем желания… Кристина была не в силах сдержать его и, приподняв ночную рубашку, прикоснулась к небольшой груди, мягкому, нежному животу…
«Боже! Какой грех!» – пронеслось в голове Кристины. Но остановиться она уже не могла… Эротические образы овладели ее сознанием, и вскоре Кристина опустилась на холодный пол в конвульсиях первого оргазма…
Габаритные огни черного «Фольксвагена» загорелись, и, выехав на дорогу, автомобиль пропал, растворившись в потоке машин…
Кристина поняла, что с появлением Яна Давидовича ее детство закончилось, и, стремительно повзрослев, она превратилась в женщину.Ровно через час встало солнце.
– Кристина, детка! Помоги мне… – раздался голос медсестры. Тамара Владимировна, как обычно, пришла в этот день, опоздав на сорок минут. Она вышла на пенсию двадцать лет назад, но работы с тех пор в ее жизни меньше не стало. Возвращаясь домой, только чтобы переночевать, она целыми днями ухаживала за больными. Невысокая, с темными проницательными глазами и небольшим накладным шиньоном, молодившим ее, она всегда поражала Кристину своим хладнокровием и профессиональной сдержанностью.
– Да, Тамара Владимировна… – Кристина вошла в комнату и остановилась в ожидании приказа.
– Надо поменять простыни после процедур. Помоги мне, одна я не справлюсь…
Кристина с готовностью принесла белье, и вдвоем они быстро сделали все необходимое.
– Хорошо, – сказала Тамара Владимировна, одобрительно посмотрев на Антонину, а затем, взглянув на Кристину, неожиданно спросила:
– Сама-то ты как? Папка не обижает?
Кристина растерянно посмотрела на нее.