Под созвездием отца (сборник)
Шрифт:
Кристина решила приготовить овощной салат и достала разделочную доску и нож. Запах свежих огурцов, пряной зелени и спелых помидоров мгновенно наполнил кухню пьянящим ароматом жаркого лета. Кристина вспомнила, как в детстве она всегда помогала маме готовить ее любимый салат. Мелко резала огурцы, затем помидоры, зелень… Лук всегда шинковала мама. Кристина не любила его резкий запах.
Закончив с овощами и зеленью, девочка достала золотистую луковицу и, очистив, разрезала пополам. Зажмурившись и стараясь не дышать, она начала шинковать
Вдруг девочка вскрикнула. На белые ломтики лука упало несколько капель крови. Кристина выронила нож. Пол, стены – все качнулось и расплылось. Девочка опустилась на колени. К горлу подступила мучительная тошнота…
Стянув со стола вафельное полотенце, Кристина обмотала им палец. Порез был глубокий, но боли она почти не чувствовала. Через несколько минут очертания кухни одновременно с тревожными мыслями прояснились. Сомнений теперь почти не осталось – она беременна.
Кристина с трудом поднялась и медленно перешла в соседнюю комнату. Не зажигая лампы, девочка села на старый диван. Свет проезжавшего под окнами автомобиля полоснул по темной стене комнаты, ярко осветив небольшую фотографию.
– С секретом… – шепотом произнесла девочка, глядя на снимок.
В глубине квартиры раздался щелчок отпираемого замка. Входная дверь распахнулась. В коридоре зажегся свет и раздался веселый звонкий голос матери:
– Кристи! Мы дома! Где ты, дочка?..
Глава 2
Глаза куклы, сидевшей в витрине магазина, казались испуганными. Тени проходивших мимо людей скользили по ее бледному лицу. Подол пышного платья украшала белая, кружевная тесьма, а пшеничные волосы были заплетены в длинную косу. Маленькая девочка отпустила руку матери и, подбежав к витрине магазина, замерла. Не в силах отвести взгляд от куклы, она закричала не оборачиваясь:
– Мама! Мамочка! Сюда… Иди скорее сюда!
Женщина с тяжелой хозяйственной сумкой устало подошла к девочке и, взяв ее за руку, тихо сказала:
– Вот видишь, Кристина, а ты говорила, что ее купят…
В отражении витрины она видела счастливое лицо дочери – ее большие глаза и нежную, немного печальную улыбку. Красный плащик был ей уже совсем мал, и в контрастном отражении это было особенно заметно.
– Пойдем, дочка. В другой раз… – грустно произнесла женщина.
– Мама! Ты же обещала! Обещала…
– Обещала, значит, купим. Но в другой раз, – Голос женщины прозвучал твердо и решительно. Она отошла от витрины и, стараясь не смотреть в глаза дочери, продолжила:
– Ты скоро пойдешь в первый класс, и нам еще так много надо купить к школе…
– Мама… – громко произнесла девочка, но потом, словно что-то вспомнив, неожиданно замолчала. Медленно отойдя от витрины магазина, она виновато посмотрела в глаза матери и прошептала:
– Пойдем домой…
Кукла с пшеничными волосами появилась в их доме только через полгода. Кристина не расставалась с ней даже ночью.
Детство Кристины совпало с тяжелым экономическим кризисом, наступившим в стране в конце девяностых. Семья еле сводила концы с концами. Об отце она знала очень мало. Услышав однажды от матери, что он погиб, Кристина больше никогда о нем не расспрашивала. Чуткая и внимательная, она всегда старалась быть для матери другом и с раннего детства понимала, что, кроме нее, у Антонины никого больше нет.
Антонина родила дочь вскоре после окончания Московского архитектурного института. Но реализовать свои творческие способности ей удалось только много лет спустя. О дипломе и об успешной карьере пришлось забыть. Надо было просто выживать, как многим и многим специалистам в то непростое время…
В павильоне на Черкизовском рынке она начала торговать вещами, привезенными из Турции. Торговля у Антонины всегда ассоциировалась с игрой в рулетку – никогда не знаешь, заработаешь что-нибудь или все потеряешь. Работала она одна, с утра и до поздней ночи, ни на кого не надеясь и никому не доверяя. Бизнесом это назвать было нельзя, и Антонина вскоре поняла, что перспективы у подобной работы практически нет. Но что-то менять уже было слишком поздно.
Прошло несколько лет, но играть без правил, как это требовалось в подобном «бизнесе», Антонина так и не научилась. И когда к ней пришли «хозяева рынка» и в очередной раз неожиданно потребовали денег, она не выдержала…Пришлось вновь начинать все с нуля. Скопленных денег хватило только на несколько сумок бракованной одежды и аренду небольшой палатки на рынке в спальном районе Москвы. Антонина работала из последних сил. Возвращаясь поздно вечером домой, она обнимала уже спящую дочку и мгновенно, словно потеряв сознание, засыпала.
Однажды холодным ноябрьским вечером к ее прилавку подошла молодая женщина в белом норковом полушубке и с небольшой замшевой сумочкой в руках.
– Тоня! А я смотрю – ты это или не ты?! – раздался звонкий голос.
Антонина подняла голову и, взглянув в серые глаза девушки, тут же узнала в ней свою бывшую сокурсницу. Анна была дочерью директора большого цементного завода, расположенного под Череповцом. С трудом проучившись четыре года, она бросила институт и вскоре вышла замуж за заместителя отца или, как она сама говорила – за его «правую руку».
– Аня! Какими судьбами?! – воскликнула Антонина и тут же невольно смутилась. Потрепанный турецкий пуховик с накладными замасленными карманами был слишком откровенным свидетельством ее материального положения.
– Да… Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь… Ты же была одной из лучших на курсе… – Анна выразительно покосилась на развешанный вокруг прилавка товар и неожиданно произнесла: – Слушай, а ты тут надолго?
– Что ты имеешь в виду? – Антонина посмотрела девушке прямо в глаза.