Под сводами высокой лжи
Шрифт:
Когда всё закончилось, Полётов чувствовал себя прескверно.
– Нервы? – посочувствовал Степан.
– Они самые, – признался Юрий, – не думал, что меня так продерёт.
– Сейчас прямым ходом к Старику. Доложим, порадуем.
Вечером, когда у Старика появился и Вадим, стало известно, что встреча с Эль Греко прошла удачно: агент согласился вернуться к работе.
– Можно отметить этот факт стаканчиком красного вина, – предложил Степан.
– Ваше право, ребята, – кивнул Старик. – Только без меня. Сердце что-то пошаливает. Хочу отдохнуть. Завтра много неотложных дел.
Через два дня Полётов улетал в Барселону. Перед отъездом
– Что-нибудь случилось? – спросил Юрий, усаживаясь в кресло напротив шефа. – Я не вовремя?
– Вы не можете быть не вовремя, Юрий Николаевич, так как я назначил вам именно это время для встречи. На мою хмурость не обращайте внимания. Возраст сказывается, случаются приступы хандры… Но это между нами… Вы-то как? Готовы лететь?
– Perfecto, – отозвался Полётов. – Всё отлично.
Резидент достал из-под стола банку растворимого кофе и протянул её Полётову:
– Это надо передать сеньору Отеро Де Сильва, он руководит газетой «Финансьяль». Вас к нему направляет ваш общий друг Кирпиченко. Кофе – подарок от Кирпиченко. При встрече обязательно подчеркните, что именно от Кирпиченко. Это очень важно. В кофейной банке лежат деньги, плата за выполненную работу… Согласно легенде, у вас заказ на статью о каких-нибудь финансовых проблемах российских портов, поэтому вам нужна помощь Отеро в проведении сравнительного анализа с испанскими морскими портами. Детали додумайте сами. Адрес «Финансьяля» найдёте в любом справочнике… Теперь касательно вашего Историка, – резидент сделал паузу, и Юрий внутренне напрягся, представив лицо Моники. – Начинайте разработку. Я получил добро из Центра. Впрочем, вы, должно быть, сами слышали об этом, когда ездили в Москву. Нет? Ну, теперь слышите от меня… Ведите себя мягко, Юрий Николаевич, девушка должна чувствовать дружеское, очень дружеское участие. Начните готовить её к мысли, что она сможет поступить в университет и что вы постараетесь найти для этого нужную поддержку. Никаких гарантий не давайте. Пусть начинает заниматься, пусть готовится, пусть прикладывает силы, а мы создадим нужную поддержку с нашей стороны. Поглядим, как будут развиваться события…
Выйдя из кабинета резидента, Юрий машинально взвесил в руке банку с растворимым кофе, но думал при этом о Монике. Значит, милая девушка всё-таки будет превращена в орудие разведки. Юрию стало грустно. Он вдруг почувствовал себя так, будто кто-то огромный и наглый вторгся в его личную жизнь.
– Я видел афишу, открывается сезон корриды. Не составишь мне компанию? – спросил Юрий.
– Нет, – сухо сказала Моника.
– Почему?
– Так… Не люблю корриду…
– Но почему?
Она пожала плечами и не ответила. Прошло несколько минут, и девушка вдруг заговорила:
– Ладно, я скажу… У меня был парень, его звали Маноло. Он был хороший матадор, к нему только-только начала приходить настоящая слава… И вот бык убил его… Я сама видела… Это выглядело ужасно… Как кукла, мягкая, помятая, безвольная, он висел на рогах, а потом упал под ноги быку. И никто из его команды не сумел помочь ему. А ведь Маноло был очень ловок и силён. Я боготворила его тело, такое стройное, мускулистое, гибкое… Я ненавижу корриду и с тех пор ни разу не была там. Ты понимаешь меня?
– Понимаю. Ты уж извини, что я завёл этот разговор. Я схожу на представление сам.
– Сходи.
«Пласа де торрос Монументаль» производила впечатление мощного античного сооружения. Слившись с пёстрым людским потоком, Полётов устремился внутрь, испытывая чувство мистического восторга. Проходя под сводами тёмной каменной арки, он ощутил себя жителем древнего мира, которого манил к себе запах потных гладиаторов, обещавший потоки крови и яростную схватку за жизнь. Зрители возбуждённо гудели, перекрикивались, приветственно помахивали друг другу. Звучал оркестр.
Если судить о зрелищности корриды по обилию крови, то Юрию повезло. Первый выпущенный на арену бык сбросил с лошадей трёх пикадоров, поджидавших его с пиками наперевес; две лошади упали замертво, заливая песок тёмной кровью, третья в испуге металась туда-сюда, свалив набок свои защитные покрывала. Рёв публики оглушил Полётова, люди повскакивали с мест, размахивая руками. Свирепость быка привела толпу в восторг.
– Оле! С этим будет нелегко сладить! – бешено вопил кто-то из-за спины Юрия.
Служители бегали по арене с большими корзинами песка, засыпая лужи крови. Под громкие аплодисменты на арену выехали новые всадники с пиками. Глаза лошадей были закрыты щитками, чтобы вид свирепого быка не пугал их, но животные чуяли кровь и присутствие мёртвых коней, и это заставляло их сильно нервничать. Они отказывались повиноваться наездникам, в связи с чем публика обрушивала на пикадоров лавину насмешек.
В конце концов появился матадор со шпагой в руке, он помахивал ею, как тросточкой. Невозможно было поверить, что эта крохотная булавочка сможет сразить тяжеленную тушу быка с одного удара. Матадор развернул мулету – красное полотно – и, подступив к быку на пугающе близкое расстояние, сделал несколько взмахов перед мордой животного. Бык рванулся вперёд, воткнутые в его спину бандерильи – украшенные цветами и пёстрыми лентами короткие дротики – вздрогнули, надорвав кожу быка острыми наконечниками. Из-под них побежала кровь. Кровь была хорошо видна. Юрию казалось, что она стекала по телу быка двумя волнами – тёмной и ярко-алой.
«Какая разная кровь в одном теле», – подумал он.
Каждый взмах мулеты в руках матадора вызывал восторженный рёв толпы, зрители вскидывали вверх руки, размахивали белыми платками – над стадионом словно вдруг начинали трепетать сотни тысяч белоснежных мотыльков.
Вот тореро сделал очередное элегантное движение, пропустив мощную тушу быка в нескольких сантиметрах от своего бедра. Отдельные голоса выкрикнули имя тореадора.
– Маррон! Маррон!
Бык споткнулся, тряхнул пыльной спиной, от чего кровь из ран потекла с новой силой, оставляя грязные следы на тёмной шкуре.
Не шум, не яркие краски, не ловкость пышно наряженных тореадоров потрясли Полётова, потрясла его атмосфера цирка. Охвативший всех дух безумства поверг Юрия в мрачное настроение. На глазах у зрителей люди подвергали себя смертельной опасности. Справедливая ли, честная ли это была игра, затеянная элегантными тореадорами против могучего рогатого животного? Равны ли были их шансы? Не в том суть. Они выставляли смерть напоказ. Они проливали кровь ради толпы, они убивали ради толпы. А почему бы тогда не выходить красиво одетым сеньорам и не играть на глазах у восторженной публики в «русскую рулетку»? Пять попыток застрелиться при одном патроне в барабане. Чем это развлечение хуже корриды?..